— Он признался? — спросил мэтр Лелу.
Мегрэ ответил с притворным простодушием:
— Признался? В чем?.. Да, кстати, я чуть не забыл самое главное! Будьте любезны, мэтр Лелу, телеграфируйте от моего имени вашему клиенту. Учитывая, что он поддерживал с теткой Буанэ добрые отношения, я бы хотел знать, не доверила ли она ему случайно какие-нибудь вещи, которые могли ее обременять?.. Ну, я не знаю точно… Может быть, она дарила ему что-нибудь? Вы даже не представляете, до какой степени меня это интересует!..
Наконец-то они отделались от докучного посетителя. Теперь они могли спокойно смаковать кофе, приготовленный Мелани, и старый арманьяк, поданный им Дезире, который был родом из Жера и сохранил еще друзей среди виноградарей. Они сидели одни в опрятном, просто обставленном зале с запотевшими окнами. На чистом столе они разложили принесенные адвокатом письма, все как одно на бумаге с траурной каймой, на которой неизменно писала Жюльетта с тех пор, как овдовела.
«Дорогие родственники, я получила ваши добрые пожелания и хочу выразить вам свои вместе с самыми теплыми чувствами. Тягостно такой старой женщине, как я, жить среди неблагодарных. Подумать только, я кругом облагодетельствовала детей своей сестры и за это…»
Мегрэ читал письмо за письмом и передавал их своему спутнику, который тоже пробегал их глазами. Все они походили одно на другое. Все были помечены 2 или 3 января и являлись ответом на поздравительные письма Монфисов.
«…Они ведь надеются унаследовать когда-нибудь мое состояние, так пусть наберутся терпения…»
И дальше:
«Жерар — сущий бездельник и шалопай и является ко мне лишь затем, чтобы требовать денег… Как будто я их чеканю!..»
О Берте она отзывалась не лучше:
«…Я очень рада, что она перебралась отсюда, а то я со дня на день ждала, что она окажется в положении и вызовет скандал в доме…»
— В положении? — удивился господин Спенсер.
— В интересном положении… Иначе говоря, Жюльетта опасалась, как бы племянница не забеременела…
Было жарко. Оба пребывали в блаженном состоянии.
Во рту и в воздухе стоял нежный аромат арманьяка.
«Как ужасно быть одинокой, больной и знать, что люди думают только о твоих деньгах… Мне все кажется, что в один прекрасный день со мной произойдет несчастье.
Как вы должны быть счастливы в вашем городке, лишенные всех этих забот, которые уносят мое здоровье.
Сесиль притворяется, будто она мне предана, но она склоняется больше на сторону брата, чем на мою…
И наконец, есть один человек, который многим мне обязан, но я не очень в нем уверена…»
