Пасьянс гиперборейцев | страница 53
В канцелярии пахло мышами. Писарь кивнул, достал пачку писем и бросил мне через стол, не переставая возбужденно кричать в трубку и, разинув рот, выслушивать ответы.
— И когда? Двоих сразу?.. А он что?.. Да, на всякий случай запас..! Пусть только посмеет кто сунуться…
Я быстро просмотрел почту. От Вероники ничего не было, зато было несколько обильно проштемпелеванных казенного вида конвертов, и в одном было извещение из Управления Комфорта и Быта о том, что меня за неявку на перерегистрацию перевели в самый конец очереди на квартиру, из другого я узнал, что общество любителей полных солнечных затмений, членом которого я никогда не был, по-прежнему собирается каждую вторую пятницу каждого третьего месяца во Дворце Высокой Культуры, а что было в остальных, выяснять не стал, скатал их в ком и переправил в мусорную корзину.
Все эти письма были из какого-то очень далекого другого мира, живущего по своим законам. Тот, другой мир, уже забыл, что отправил меня драться за то, чтобы остаться таким, какой он есть.
Впрочем, нет, не так. Я сам пошел. Затем, чтобы его изменить. И дрался, глотал пыль заморов, вечерами пил в кантоне за тех, кто не вернулся из рейда, и за тех, кому посчастливилось вернуться, и не заметил, как забыл, какой он, тот мир, который я должен спасти. И заслуживает ли он того, чтобы его спасали или изменяли?
Сейчас мой мир здесь, и он прост и понятен: дожить до вечера и дожить до утра. А то, что было там — это сон, морок, очередная уловка замора. И Вероника — тоже сон, я ее придумал, потому что нет никакой Вероники, а есть славные девочки из Когорты Поднятия Боевого Духа, и задачи у них тоже простые и понятные. Солдат — существо вообще очень простое и понятное, и для его нормального функционирования нужно совсем немного: регулярное питание три раза в день и раз в неделю — высвобождение семенных желез.
А Вероника…
Ну себе-то я зачем вру?!
Затем, что так проще. Не нужно задумываться, вспоминать и мучить себя. Затем, чтобы, идя в бой, просто убивать, и ни о чем не думать, потому что если будешь думать о выполнении долга перед кем-то и во имя чего-то, убьют тебя.
Так чем же ты отличаешься от изрода, приятель?
А в самом деле — чем?
Мысль показалась мне забавной. Я хмыкнул. Надо будет вечером спросить у Малыша Роланда. Послушаем, что ответит на это бывший труженик пера и диктофона.
Писарь кончил орать в телефон и озадаченно глянул на меня.
— Дела-а, — протянул он. — Только что старшина с гауптвахты спятил. Помнишь, толстый такой? Ворвался в караулку, двоих задушил, еще одному горло зубами порвал. Пол-обоймы всадили, а он все еще живой был, рычал, когти здоровенные, черные… Говорят, к штабу прорывался, тут ведь рукой подать…