Вероника говорила что-то о гиперборейцах, счастливчиках, живущих долго и счастливо лишь потому, что они живут только для себя и отвечают только за себя и не взваливают на свои плечи ответственность за других, и о Заветном Городе и магах — откуда она все это знает? И до чего же это все далеко!
А близко — вот оно, за окном: холодный блеклый рассвет над моим застывшим в ожидании городом. Заполнившая его до краев мерзость, подлость, глупость и грязь. И рожденная этой мерзостью еще большая мерзость ползет на город из вод Вечного Моря.
Можно отвернуться, хлопнуть дверью, забыть и не видеть, но как войдешь в свой дом, не избавившись от стыда?
Вероника поняла.
— Спаситель, — с горьким смешком сказала она. — На крест сам залезешь или посадить? Это не та война, где толпа на толпу, это война каждого с самим собой, и ты будешь там совсем один! Господи! Дура я дура, ну за что мне такой?!
Она вдруг замерла, прижав ладони ко рту. В прихожей звонили. Требовательно и нетерпеливо.
— Открой, — сказал я. — Это уже за мной. Пора. В повестке ясно сказано: «Неявка или опоздание…» Открой.
С покорной обреченностью она пошла открывать. У самой двери обернулась и с мольбой целую вечность смотрела на меня.
— Еще не поздно, — говорили ее глаза. — Я тебя спрячу, я все улажу. До темноты ты просидишь в шкафу, они не найдут, я завешу тебя старыми платьями, ты только не чихни от нафталина. А вечером мы выйдем из города и пойдем искать Дом вместе. Я знаю, там есть подвал, в нем ты будешь сидеть днем, а ночью я буду тебя выпускать, и мы вместе будем сидеть на крыльце, говорить о запахе ночных фиалок или просто молчать…
Но Вероника не была бы Вероникой, если бы не додумала до конца.
…и вздрагивать от каждого шороха. У тебя будут грустные собачьи глаза и согнутая спина труса, и говорить ты будешь прерывающимся шепотом.
Она накурилась, закусила губу и рывком открыла дверь.
На пороге, прислонившись к косяку, стоял здоровенный детина с дурацкой улыбкой на широком лице. К груди он прижимал веселого пушистого щенка.
— Вот, — сообщил он. — В городе всех собак перебили, еле спас. Вероника, я набил шеф-академику морду и вместе с сестрой записался добровольцем. Можно зверюгу у вас оставить?
