Пасьянс гиперборейцев | страница 45
— Собака! Скотина! Из того же племени, на тебе, получай…
Собачонка вырвалась и метнулась в подворотню. Женщины с воплями двинулись следом.
Господи! Я-то здесь зачем!
Я попал случайно и не хочу оставаться. Это не мое, это не может быть моим. Я ошибся, и Варланд ошибся.
Не мое!!!
Ешьте друг друга поедом, только не трогайте меня, мне нет до вас дела. Жрите, чавкайте, отрыгивайте. Дайте только мне найти свое.
А мое — тихий Дом, тихий Дом на окраине поселка и шелест листьев по вечерам, перешептывание звезд и запах ночных фиалок.
Мое — это глаза Вероники и уютное тепло очага.
Мое — это когда мне не мешают быть мной.
Я — единственный здоровый в этом больном мире.
Я нормален. Разве нет?
Я встал на ноги, опираясь спиной о стену. Мимо проплыл длинный открытый лимузин. Лумя Копилор, небрежно придерживая баранку, скользнул по мне невидящим взглядом и сказал сидящей рядом Сцилле-ламбаде:
— Как я их, а? Чистая работа. Лапонька, одерни юбку, я за рулем.
Лапонька что-то промурлыкала и закинула ногу на ногу. Лимузин скрылся за углом, сверкнув ведомственными номерами. Из подворотни вылетел истошный, полный муки визг собачонки, заметался меж стенами и рухнул на грязный асфальт. Женщины со смущенным видом расходились, украдкой вытирая о стены окровавленные руки.
Не мое, не мое, не мое!
Но чем больше я себя убеждал, тем крепче становилась уверенность: твое, приятель, как ни крутись — твое. Пусть не все, пусть тысячная часть, но — твое.
Я расправил смятую бумажку с адресом. Это было совсем недалеко, всего два квартала.
— Бриг «Летящий» вышел в море, я был на капитанском мостике и до рези в глазах вглядывался в горизонт, чтобы не оборачиваться на тающий позади берег. А когда вернулся… В общем, ее уже не было. От органических ядов не спасают.
Сгорбившись, зажав руки между коленями, он сидел за столом напротив меня, по ту сторону свечи.
— А потом закрутило, понесло. Гарем Ашшурбанапала, рабыни Великого Рогоносца, фрейлины Солнечного короля…
Я не рассмеялась, потому что хотелось плакать. Но не от жалости.
— И «Риппербан»? — спросила я. — И «Улица Витрин», и замок Дорвиль?
— И замок Дорвиль, — как эхо откликнулся он. — Много всякого… Я метался из одного мира в другой и не находил потерянное. ЕЕ и Дом.
— …с шелковицей у порога?
— …стоящий на краю поселка. Я знаю его до трещинки на щеколде у калитки, до каждого сучка в половице…
— …до голоса лягушки на пруду, до мозоля на лапке сверчка за печкой?
Я едва сдерживалась. Издеваясь над ним, я издевалась над собой. Боги! Великие матери-богини! Гея, Кибела, Астарта, Иштар! Пресвятая дева-богородица! Дайте мне силы!