Родители королей | страница 23
Знать бы ей, дурышке, какая она счастливая. Какой ни на есть Валерка, а свой, тоже бьется как может; и девочка ее в третий класс пошла. Ведь как вспомню свою квартиру, двухкомнатную, гулкую и страшную — деток если Бог не дал, да милого отнял, на кого жаловаться? Вот я и молчу, да на Ниночку смотрю, и она вдруг осекается.
— Да, правда, все ж Ленуся со школы вернется, приглядит за обоими…
В коридоре останавливаюсь и медленно оглядываюсь.
Он здесь.
В этом здании.
На этом этаже.
Из одиночки выходит дежурная сестра с пустым шприцом.
— Амиров-то все тебя зовет, Алексеевна, — говорит она, проходя к процедурному.
Я иду сквозь твердый холодный воздух. Огромный свет льется в высокое окно в конце коридора.
Где Он?
В операционной, за поворотом. Я знаю это так же точно, как знала долгие годы ночью — что это он, а не кто-то другой, дышит рядом со мной.
Я захожу в одиночку.
Ринат смотрит на меня удивительно ясными глазами, словно Марина и не вкатила ему полную ампулу из шкафчика, содержимое которого пересчитывают трижды в сутки.
— Алексеевна, скорей принеси какую-нибудь книжку, — тихо, но твердо говорит он.
Он тяжело вздыхает, видя мое изумление.
— Ты сама не говори. Ты мне книжку почитай. А я тебя за руку буду держать.
Я чувствую, что можно было бы и быстрее соображать — но Он же здесь, рядом, и что он делает в операционной? Плановые на сегодня давно окончены, стало быть его оперируют спешно? Так. Ринату нужен голос. Ринату нужна книжка. Книжка точно есть у Кирилла.
Пока я торопливо иду к двести тридцатой, присутствие того, чью могилу я не навещала с конца ноября, слышно как звон в ушах; как тонкий звук, издаваемый стареньким телевизором на три этажа окрест. Он здесь. Он вернулся.
Кирилл охотно кивает головой, когда я показываю пальцем на книжки. Немного удивляется, но протягивает верхнюю, заботливо обернутую в пеструю рекламную газетку. Ходячие ребята смотрят на меня удивленно. Ничего.
Тяжелый, тревожный взгляд Рината прикован к двери. Он боится, что я не успею. Ничего, я уже здесь.
Книжку обопрем на тумбочку — глаза мои на старости лет уже стали дальнозорки — листать буду левой рукой. Правой я беру холодную ладонь Рината. Он облегченно вздыхает и закрывает глаза.
— Читай, апа… Все равно, про что, только читай…
«Обратно в землянку Синцов вернулся только через час», — читаю я. Как странно снова слышать свой голос. Он глуховатый, словно запылившийся.
«Потом понемногу стала подтягиваться в метели рота Чугунова. Люди сильно замерзли, и надо было вместе с Чугуновым поскорей разместить их, чтобы отогрелись. Левашов, который пришел вместе с Чугуновым, доложил самое необходимое на ходу, в окопе, и пригласил пройти в землянку…»
