Сещу бомбили почти все лето, но такой бомбежки, длительной и прицельной, еще не было. Вот совсем низко над шоссе пронеслись один за другим самолеты, свинцовый ливень припустился по шоссе и его обочинам. Поднялся крик.
— Так их!.. Так!.. — ликовал Поворов.
Анюта, прижавшись к нему, шептала:
— Страшно умереть от своих бомб…
Замолчали зенитки, далеко за Десной утих гул самолетов. Поворов и Анюта вышли на шоссе, где уже бегали санитары с фонарями, стояли госпитальные машины, лежали на земле серые носилки «скорой помощи». Страшно было смотреть на поле аэродрома. Гигантские костры поднимали огонь и дым, казалось, до самых облаков. Горели самолеты.
— Здорово получилось, — шепнул Поворов.
— Смотри, как горит.
Анюта не успела досказать — взрыв бензинового бака с потрясающей силой выбросил пламя кверху и разбросал огненные ручейки по земле. Огонь заклокотал, забушевал яростнее.
В эту ночь советская авиация сожгла тридцать шесть и разбила там двенадцать немецких самолетов.
Отойдя от аэродрома километра два-три, Поворов спросил:
— Что молчишь, Анюточка? — И подал ей руку, чтобы помочь перепрыгнуть через канаву.
— Хочешь, я расскажу тебе сказку? — вздохнула Анюта и, не дождавшись ответа, продолжала: — Звезда полюбила человека. Полюбила очень-очень сильно. Полюбила, как любят только звезды… А у человека была женщина, совсем маленькая, строгая и холодная, как астероид. Звезда этого не знала. Ей все время хотелось сделать что-то хорошее для человека… Однажды, засмотревшись на него, она не удержалась и упала с неба. Звезда падала очень быстро и светила очень ярко, ей казалось, что человек видит ее, тянет к ней свои ладони. А человек этого не знал, он протянул руку маленькой женщине, чтобы та перешагнула лужицу… Какая тишина, милый! Когда кончится война, пойдем на Десну и целый день и всю ночь будем слушать прекрасную тишину.
Скоро они пришли домой, но долго не могли уснуть. Поворов рассказал о встрече с Данченковым, посвятил Аню в свои планы.
Утром, когда Поворов уже собрался уходить на службу, в коридоре гулко, тяжело затопали. Дверь словно тряхнуло вихрем. Ворвался фельдфебель с двумя полицейскими. Фельдфебель выхватил у Поворова винтовку.
— Комендант… Дюда… Пошел! — толкнул его вперед. — Смотри… Бегай найн… Бах-бах, — буркнул фашист.
