Один партизан положил перед ними свои продукты, но люди стеснялись брать. Другой снял с себя гимнастерку и отдал ее полуголому старику. Потом парень сел на пень, разулся, раскрутил большие новые теплые портянки и протянул их худенькой маленькой девчушке: «Пусть мамка постирает и сошьет тебе юбчонку». — «Мамку, убили», — ответила девочка. Тогда и другие партизаны сняли свои нижние рубашки. «Возьмите, возьмите, — говорили они. — Мы обойдемся. Вот разгромим фашистский обоз и заберем вещи, какие нам надо». Едва уговорили несчастных взять одежду. Уходили от них с мокрыми от слез лицами. А высокий, страшно худой бородатый старик дрожащим голосом напутствовал: «Сохрани вас бог».
Вечером Поворов был у Геллера. Старший переводчик словно ожидал компаньона.
— Выпьем, Костя, выпьем тут, на том свете не дадут. Так говорят русские? Да!.. — Он вдруг сделал серьезное, озабоченное лицо: — Если что случится, Костя, так ты скажи обо мне доброе слово. Сегодня я выручил твою Митрачкову. Ревизия не обнаружила нехватку медикаментов… Но это тоже, Костя, чего-то стоит.
— Дядюшка Отто, — сказал Поворов елейным голосом, — я для вас, дружище, приготовил презент. Он у меня был запрятан около Сергеевки. Туда и ходил… Поначалу я вам подарил преотличное ружье.
— О, да, да! Чудо-ружье! — воскликнул Геллер.
— А теперь… — Поворов вышел в коридор и принес что-то большое, завернутое в мешковину. — Вот что теперь дарю вам! — И вынул из мешковины совсем новый кожаный чехол для ружья.
— О-о-о! Прекрасная вещь! Я не знаю, где взял Поворов такую вещь…
— Да там, — махнул рукой Константин. А про себя подумал: «Где взял? Партизаны добыли у кого-то из ваших грабителей».
— Выпьем, Костя, выпьем тут, на том свете не дадут, — опять пробубнил Отто, наполняя стопки.
А тем временем партизаны Данчеикова добивали ягдкоманду, которая зверствовала в деревнях Клетнянского района. «Охотники за партизанами» сами попали в ловушку и все до одного были уничтожены.
В темную, тихую августовскую ночь окрестности Сещи огласились раскатистыми взрывами. Поворов и Анюта, спешившие к шоссе, стали свидетелями паники на аэродроме и в поселке. Люди что-то кричали, бежали в одиночку и толпами из Сещи. В свете ракет было видно, как над аэродромом взметались дым и земля, языки пламени.
Воронка, метрах в пятидесяти от шоссе, оказалась заполненной водой. Поворов побежал к окопчику, но там уже были гитлеровцы. Костя и Анюта укрылись под старой ветлой.
