— Это вы, Степан, напрасно. Неудачи бывают у всех, даже у гениев. А тут — первая операция. И не такая уж простая, как вам кажется.
Он, видно, понял, что хирург-неудачник и есть я, но не подал виду. Почесывал седеющую бороду и с хмельной ленью, врастяжку говорил:
— «Гений»… Сочинил он музыку если плохую, так я выключил радио-то — и вся беда. А хирург… Вот он я — двадцать лет…
— Вполне возможно, и в вашем случае хирург не виноват.
— Виноват! — крикнул Степан и задрожал, однако не дал расходиться своим нервам. Закусив нижнюю губу, отвернулся и некоторое время сидел молча, будто прислушиваясь к своему сердцу, смиряя его. Потом с дрожью вздохнул и сказал: — Может, правда и на твоей стороне, да сам понимаешь, не советчик я тебе. Сазана ты хорошо взял. Любо-мило взял, а насчет хирургии — о-о-ох, смотри, парень!..
Мы еще долго сидели, говорили о повадках сазанов, о «тайне галушки», на которую его ловят, о рыбацких удачах и неудачах и совсем забыли о хирургии, о призвании. А когда шел я домой лугом, смотрел на закатное солнце, на мрачный собор посередине села, в ушах у меня звучало: «О-о-ох, смотри, парень!..»
От Поповой ямы до самого села меня сопровождала пичужка. Маленькая, звонкоголосая, она то кружила у меня над головой, то летела впереди, то виражила низко над землей и все кричала, кричала. И в ее пронзительном крике мне слышалось: «О-о-ох, смотри, парень!..»
Над далеким сосновым лесом тревожно полыхал, предвещая непогоду, багровый закат.
В парке кружили над старыми вязами и оглашенно горланили грачи: «А-а-а! Смот-рр-ри, па-р-ррень!»
У больничных ворот стояли Сергей Сергеевич и Сима. Увидели меня и пошли навстречу, загадочно улыбаясь, о чем-то тихонько разговаривая.
Сергей Сергеевич в свежевыглаженном костюме при галстуке — прямо хоть в президиум торжественного собрания.
Сима — в закрытом платье. Забавное это платье! Как только Сима его надевала — казалась мне некой представительницей международного женского движения, а вовсе не моей Конопушкой, которую можно целовать, ласкать. И если случалось мне идти с ней рядом, я как-то невольно вытягивался в аршин, держался чуть в сторонке и чувствовал себя солдатом, сопровождавшим генерала. Правда, при этом мне все время хотелось рассмеяться…
— А я уж шоферу велел заводить машину, вас ехать разыскивать, — сказал Сергей Сергеевич, беря меня под руку.
Сима взяла под руку с другой стороны, и они повели меня в квартиру Божедомовых, которая была во втором этаже рядом с нашей и тоже состояла из двух небольших смежных комнат.
