Хаджи Бехуков, Аликов и их приспешники старались не замечать женщин. Еще так недавно эти люди были признанными и авторитетными вожаками аула, но здесь, на этом собрании, им никто не уступал места, и они с фальшивым смирением теснились у забора.
Исхак, проходя мимо, заметил Хаджи Бехукова и сказал:
— Зачем ты тут стоишь, Хаджи? Пройди вперед!
— Ничего, мы и здесь постоим, — холодно ответил Хаджи. — Пусть впереди будут те, которые рвутся вперед…
Исхак много лет враждовал с Бехуковым, стремясь низвергнуть его авторитет. Но, увидя своего противника в таком унижении, он смутился.
— Разве можно тебе тут стоять!.. — растерянно проговорил он и прошел вперед.
Группа батраков стояла обособленно, позади всех. Это были преимущественно сезонники, и на собрание они пришла скорее как зрители, но не как участники. Среди них находился и бывший батрак Бехуковых — Иван.
Перед самым началом собрания, когда Доготлуко уже подошел к столу президиума, появился Карбеч, давно не посещавший аульских сходок. Он отдал общий селям и направился к тому месту, где столпились старики. Там он скромно стал позади, но заботливые руки сразу же подхватили его, и люди, расступаясь перед ним, препроводили его вперед.
Бережно выведенный на передний план Карбеч, с трудом ворочая непомерно великую папаху старинного абадзехского покроя, окинул взглядом собрание и, подпершись костылем, застыл в торжественном молчании.
Доготлуко взял стул из-за стола президиума, спустил его вниз и почтительно сказал:
— Садись, Карбеч, ты старше всех.
Карбеч, не разобрав, к кому относились эти слова, остался неподвижным. Стоявший подле старик подтолкнул его:
— Карбеч, садись! Стул для тебя поставлен.
— Для меня? Как же я сяду, когда весь аул стоит! — негодующе взглянул на соседа Карбеч.
Мхамет, стоявший среди молодых, быстро подошел к старику, мягко взял за локоть и громко, будто призывая всех присутствующих присоединиться к своим словам, сказал:
— Садись, Карбеч, садись! Довольно ты настоялся за свою долгую жизнь.
Услышав одобрительный гул толпы, Карбеч сел и вновь застыл, как седое изваяние.
Доготлуко, все время зорко следивший за Хаджи Бехуковым, увидел с высоты галереи, как тот, точно рассерженный баран копытом, бешено пристукнул костылем. Доготлуко понял, что первый удар, приготовленный им на этот день, попал в цель, и, скрытно торжествуя, перешел к выполнению второго пункта его программы: открыв собрание краткой речью, он предложил избрать президиум.
