Дорога к счастью | страница 61
— А Москва большой город? — спросил Карбеч, который, повидимому, был озабочен желанием найти свое объяснение такой решительной перемене в мире.
— Полдня я шел и так и не дошел до конца Москвы, — важно сказал Халяхо. — Там есть такие дома, что даже в одном из них могут поместиться все люди нашего аула. А улицы похожи на быстрые реки: беспрерывно несутся по ним чудесные подводы-самокатки, из-за них невозможно улицу перейти…
— Сказано: «Чем много прожить, лучше много повидать!» Выпьем чаю! — предложил Карбеч и, чуть помедлив, прибавил: — Конечно, среди урусов есть добрые и злые люди, как среди джинов были белые и черные… Я бы хотел, чтобы урусы принесли адыгейцам знания, мастерство и счастье, как некогда белые джины передали, нашим предкам знания ремесел, которыми славились адыгейские кузнецы, плотники и золотых дел мастера…
— А как же это было? Я не слышал об этом, — быстро спросил Халяхо.
Карбеч не ответил. Халяхо помолчал некоторое время и опять вернулся к рассказам о Москве.
— Я встретил там славного молодого адыгейца, того самого, который, помните, позапрошлой осенью гостил у Бехуковых. Он, кажется, брат младшей нысэ Бехуковых. Учится в самой большой школе.
— Адыгеец учится в Москве?! — брови Карбеча удивленно вскинулись.
— Там много наших учится! — поставив пустой стакан на стол, сказал Халяхо. — А этот парень, про которого я говорю, водил меня по городу, показывал и разъяснял. Моя красавица, — обратился он к Нафисет, — в том свертке, что я передал тебе, — книги. От собрания учащихся адыгейцев в Москве, от адыгейского землячества, как они называют. Они очень рады, что ты тоже учишься здесь…
— Спасибо им! Они, должно быть, достойные ребята! — сказал Карбеч тихо и как-то особенно торжественно.
Нафисет, наливая чай в стакан Халяхо, наклонила голову, чтобы скрыть краску зардевшихся щек. Подав Халяхо стакан, она схватила лежавший на кровати сверток.
— Книги… как хорошо! — воскликнула она в искреннем восторге и отошла, прижимая к груди сверток. Она чутко ловила каждое слово, надеясь услышать о «нем» еще что-нибудь. Но Халяхо приумолк и разговором овладел Карбеч.
— Был в одном ауле медресе[36], — тем особенным, медленно-торжественным тоном, которым он рассказывал старые легенды, начал Карбеч. — Медресе принадлежал старшему мулле, славившемуся своей высокой мудростью. Много к нему прибывало сохт из далеких местностей. Но с некоторых пор повелось так, что сохт, оставшихся в медресе на ночь, стали находить на утро мертвыми. Много сохт погибло таким образом, и люди стали избегать медресе и не находилось уже сохт, которые хотели бы перенять у муллы его высокую ученость.