1918 год. Декабрь. Квартира Голиковых в Арзамасе. Комната Аркадия. Поздний вечер. Все залито серебристым лунным полумраком. На постеленном на ночь диване, укрывшись одеялом, лежит А р к а д и й. Кажется, что он спит, но нет… Вот он осторожно сбросил одеяло, подошел на цыпочках к столу, зажег свет. Теперь мы видим: он лежал в постели одетым. Не надевая сапог, прошел в угол, достал спрятанный заранее вещевой мешок, поставил мешок рядом с сапогами возле стола, сел, быстро пишет. Входит Н а т а ш а. Она босиком, в длинной ночной рубахе. Видимо, только что проснулась и вошла, привлеченная светом.
А р к а д и й (не замечая Наташу, вполголоса перечитывает написанное). «Мама! Прощай, прощай! Больше всего ты ценишь в людях самостоятельность и меня приучила быть самостоятельным с младенческих лет. Когда ты получишь это письмо, я буду далеко. Сбылась моя давнишняя мечта: я ухожу в Красную Армию. Наш эшелон отправляется сегодня ночью. Все, что было раньше в моей жизни, — это пустяки, а настоящее только начинается…»
Наташа заплакала.
(Обернулся.) Тихо! Подслушивала?
Н а т а ш а (давясь слезами, бросилась к нему, обхватила руками). Аркаша, Аркаша! Не уезжай!
А р к а д и й. Тихо, Наташа, тихо. Разбудишь маму.
Н а т а ш а. Не уезжай! Не уезжай! Хочешь, чтоб опять городовые поймали и домой привели?
А р к а д и й. Перестань. Перестань. Тише. Я теперь не тот, и война теперь не та, и городовых теперь нет. Их самих переловили еще в прошлом году.
Н а т а ш а. А что с нами будет, ты подумал? Что со мной будет? Тебя же могут ранить или даже убить! Я сейчас же, сейчас же разбужу маму. Отдай мешок!
Хватает за лямку стоящий на полу мешок, но Аркадий успевает схватиться за вторую. Выпускает из рук лямку, хватает сапог Аркадия и отбегает с ним к двери.
Без сапога не уедешь. По снегу… Нельзя без сапога.
А р к а д и й. Наташа, отдай сапог.
Н а т а ш а. Не отдам. Не подходи. Орать буду. Весь дом на ноги подниму.
А р к а д и й. Орать ты не будешь и сапог мне сейчас же отдашь.
Н а т а ш а. Не отдам.
А р к а д и й. Отдашь.
Н а т а ш а. Не отдам. Почему это отдам?
А р к а д и й. Потому что я тебе сейчас все объясню, и отдашь.
Н а т а ш а. Издали объясняй, не подходи.
А р к а д и й (вынимает из кармана аккуратно сложенную газету, читает негромко, но с большой убедительностью). «Товарищи! Пришло такое время, такая минута, когда каждый рабочий, каждый крестьянин должен бесповоротно решить: чего же он хочет? Хочет ли он опять в рабство к помещикам и капиталистам? Быть может, ему неохота унавоживать своими косточками родные поля для вековечных врагов своих? Тогда больше нельзя никому сидеть у себя за печкой! Тысячу раз нет! Товарищи, скорее к оружию! Не опаздывайте! Вся надежда только на нас самих. Урал близко, Самара и Симбирск еще ближе. Со всех сторон метят коварные враги в сердце Советской России — красную Москву. Все к оружию!»
