на крошечной ленте кальки.
Тем временем Фицджеральд прислал мне образцы пленки из
паркезита. Пленка пока была толстовата, а потому мутновата и
при попытке сворачивания в рулончик ломалась, однако мы с
мистером Борном, местным фотографом, которого весьма
интересовала тема «движущихся фотографий», начали опыты со
съемкой на паркезитовую пленку. Ну как – начали… Я-то всей
этой фотохимией и не интересовался никогда, в век Инстаграма
оно вроде как никому и не нужно, но я туманно представлял, как
должна выглядеть фото- и кинопленка, и вроде как руководил
изысканиями мистера Борна. К тому времени, когда пленка станет
тонкой и прозрачной, глядишь, какую-то технологию мистер Борн
и наработает.
Параллельно я писал Фицджеральцу настоящие эссе на тему
пластмасс, нефтехимии и грядущего электрического века. Он
отвечал мне более лаконично, но, кажется, мне удалось задеть его
за живое. Разумеется, бросить все и заниматься инновациями он
не собирался, однако начал собирать информацию о том, что
творится в промышленности, и, похоже, собирался налаживать
собственное нитроорганическое производство. Кажется, мне
удалось заронить в нем уверенность, что тринитротолуол – это
отличная взрывчатка, и, хотя точной технологии этой взрывчатки
у Фицджеральда еще не было, он явно нацеливался на ее
производство. Я, в принципе, и не возражал, если побочным
направлением этого производства станет выпуск пластмасс.
Совершенно внезапно прибыл пакет, в котором я обнаружил, к
большому своему удивлению, чертежи пивной пробки и станочка,которым эту пробку предполагалось на бутылке обжимать.
Аукнулся разговор в клубе в Канзас-сити, когда я, расслабившись,обрисовал преимущества бутылочного пива перед бочковым,набросал эскизик пробки, а когда мне возразили, что пиво
консервировать нельзя – это что ж, кипятить? Да что ж это за
пиво! – изложил концепцию пастеризации, как я ее себе
представлял. Кажется, мы под тот разговор вовсе не пиво
употребляли, потому что в трезвом виде я как раз предпочитаю
бочковое. Но вот как-то так разговор повернулся…
В
чертеже
пробка
называлась
не
пивной,
а
«для
консервирования», авторами назывались я и Фицджеральд,станочек был чисто фицджеральдовский (я, впрочем, и не
претендовал), на все это дело надо было брать патент, с Барнеттом
