— Испугал ты меня. Я уж думала, на работу пора, — облегченно вздохнула жена.
Утром Ломтиков побрился, надел свежую сорочку и поспешил к троллейбусной остановке.
В салоне он занял место поближе к двери. Однако троллейбус проехал первую остановку, вторую, третью — и ни одна из них не была конечной.
Ломтиков заволновался, стал оглядываться.
— А как же конечные? Ведь теперь все остановки конечные.
Никто ему не ответил.
Ломтиков вежливо постучал в спину впереди стоящей женщины и опять спросил:
— А как же конечные?
— Да прекратите вы наконец безобразничать! — резко обернулась она. — Какие еще конечные?
Неожиданно в разговор включился пожилой мужчина в папахе.
— Не волнуйтесь, — сказал он Ломтикову. — Вчера было, а сегодня отменили. Комиссия так решила. — И, улыбнувшись, добавил: — Ну отменили. Что теперь сделаешь?
— Вот тебе и раз, — расстроенно сказал Ломтиков. Он сжал губы. Все его трудные размышления начали разматываться в обратном направлении. Отменили… Ведь недаром же отменили. Ведь для чего-то.
Ломтиков юркнул на место у окна, оттаял на стекле дырочку и, приникнув к ней глазом, задумался…
Есть люди, которые думают, что любое дело им по силам и справиться они с ним могут куда лучше других. Таким был и Николай Кульков.
На работе, кивая на дверь кабинета начальника, он иронически хмыкал:
— Замечание мне сделал. Вам, говорит, Государственную премию дать надо за то, что вы на счетах все четыре арифметических действия производите. У вас, говорит, для этого арифмометр и логарифмическая линейка есть. Посмотрел бы я, как он сам с этим арифмометром сладит. Небось недаром электронную машину в кабинете у себя держит. Воткнул ее в розетку — и пожалуйста, готовый результат. Сиди отдыхай, как на курорте. Эх, мне бы его заботы!
Дома Кульков включал телевизор и, прослушав сообщение о запуске спутника, усмехался:
— Тоже мне ученые. Рассчитали орбиту полета. Я и не то могу посчитать. Мне сегодня начальник сказал, что я Государственной премии заслуживаю за одну лишь виртуозную работу на счетах.
И вот какая удивительная история произошла с Кульковым. Поехал он на футбол. Болел рьяно, объяснял соседям, как бы он поступил на месте того или иного игрока. И надоел всем порядочно. В начале второго тайма нападающий его любимой команды не забил пенальти.
— В левый верхний надо было! — схватился за голову Кульков.
— Ну хватит, — возмутился сосед Кулькова, старичок, очень похожий на Хоттабыча.
Выдернул старичок из своей длинной бороды волосок — и оказался Кульков на зеленом поле. В голубенькой маечке-безрукавке, в синих сатиновых трусиках, даже отдаленно не похожих на спортивные, в стоптанных ботинках. Однако никто из игроков не удивляется, даже, напротив, подходит к нему капитан команды и говорит:
