— Было, было, Евгеша, родной.
Чебаков провел гостей в столярную, а сам вышел. Он знал, что ему не нужно быть при разговоре, который сейчас начнется. Дверной колокольчик слабо звякнул раз, другой. Слышно стало, как в сенях пришедшие обивают с валенок снег. За окном бушевала метель. Явился Дедка. Разговор в столярне затянулся за полночь. Петров приехал с Путиловского, где он теперь работал.
— Здесь у вас, может быть, начнут раньше, чем у других, — говорил Петров. — Не то, что в пятом.
— А в пятом годе у нас что, болото было? — сразу прервал Дедка.
— Болото не болото, а все-таки сзади шли. Это я помню.
— В каких смыслах сзади? Ты что же, учить приехал?
Вот такой он всегда, все должны признавать: где Брахин, там большие дела, — на броненосце «Мономах», у Речкина, на Семянниковской, на Устьевском. А не признают — сразу поднимает крик. Даже в такие дни он не может подавить это в себе.
— Потап, погоди. Чего ты за пятый год беспокоишься? Тебя же тут в пятом годе вовсе не было.
Дедка только крякнул на полуслове и зло оглянулся — вокруг улыбались.
— Я не за себя, — пробурчал он, — а за других.
Петров продолжал:
— Не сегодня-завтра в Петрограде станет половина заводов. Но надо с самого начала знать, что дело тут посерьезнее, чем нехватка хлеба. Потому и хотим знать, кто у вас в руководстве?
Буров медленно прошелся по комнате и сказал, обратившись к Брахину:
— О пятом годе тут недаром вспоминали… Это и сейчас важно.
— А ты тут был тогда? — не удержался Дедка.
Сидел он развалившись и как-то свысока смотрел на Петрова, словно хотел спросить: «Ты что же, поучать нас приехал?»
— Да, я тут тогда не был, — ответил Буров, — но знаю. Большая сила была здесь у эсеров. Есть для них подходящий народ. Не город, не деревня, а посад с собором, домишко, огород, корова, имущество да родичей поднатаскали, кого для учета, кому и пить-есть надо.
— Все, что ли, такие? — не унимается старик.
— Далеко не все, а за двести лет успели таких в посаде развести. Там, в кабинете с бюстом Вильсона, тоже не дураки сидели. Знали, с какими будет спокойней. Сербиянинов еще пчельников разводил. Если они теперь верх возьмут, то дадут одним хлебом успокоить. Что там четырнадцать требований, которые мы собираемся предъявить, — хоть двадцать писать, на трех сойдутся! Если затянется, бросят это дело, вас бросят; коровников, огородников послушают, а не вас. Про кого сказано, что либералы с бомбой? Про эсеров. А теперь они и без бомбы.
