Видавшему всякие виды и всяких начальников Сергею Павловичу казалось, что за годы совместной работы он так прекрасно изучил характер Ревенко, что открыть в нем какие-то новые качества решительно невозможно. О настроении Александра Викторовича Нырков обычно справлялся у секретарши. Сегодня в ответ на его: «Как там?» — она отреагировала коротким движением головы: нормально, дескать (она что-то печатала и, видимо, не хотела отрываться даже ради председателя Дорпрофсожа).
Отметив про себя эту заносчивость секретарши, Сергей Павлович довольно уверенно открыл тяжелые двери ревенковского кабинета, в последний раз сосредоточиваясь перед важным разговором. Однако то, что Нырков увидел, повергло его в полное изумление. Сначала он вообще ничего не мог понять и замер у порога, опешив: Ревенко, склонившись над столом, почти лежа на нем, мычал в трубку телефона что-то совершенно невразумительное:
— У-тю-тю-тю! У-сю-сю-лисю!
Сделав нерешительный шажок внутрь кабинета, Сергей Павлович вновь замер, остановленный вдруг взрывом напугавшего его смеха.
— А-гу-гу! — грохотал начальник. — А-тю-тю-тю-лю! А ну еще: де-да! Де-да! Ну!..
Тут начальник дороги заметил Ныркова, но ничуть не изменил ни позы, ни блаженного выражения лица, расплывшегося в восторге.
— Садись! — нетерпеливо и властно показал он Сергею Павловичу на кресло широким жестом руки.
Нырков облегченно вздохнул, наконец-то сообразив: разговор с внучкой. «Ну что ж, момент не из худших», — подумал он и деликатно полуотвернулся, чтобы счастливый дед не смог увидеть его презрительной усмешки.
Наконец трубка была повешена Ревенко замутненным взором окинул кабинет и, медленно возвращаясь на грешную землю, откинулся в кресле, все еще блаженно и приторно улыбаясь — теперь уже Ныркову. От этой улыбки у Сергея Павловича побежали по спине мурашки.
— Внучка, это дело, — словно бы извиняясь, произнес Ревенко.
И Нырков подумал о том, как бы не пришлось откладывать разговор, тянуть с которым никак невозможно. Нельзя. Дороги уже не минуты. Секунды.
— Такое дело, а?.. Растут детишки, Нырков! Растут… Ну! Чего сидишь? Говори, раз пришел. Вот у меня внучка уже сказала: де-дя! Может, и ты меня порадуешь чем?..
Сергей Павлович зябко поежился и, окончательно решившись, торопливо начал:
— Слышали? В гору идем, Александр Викторович! Можно сказать, растем! Узловское-то отделение будут на днях слушать на коллегии…
— Что ты говоришь?! Да-а… есть, значит, такое дело… у нас… — обрадованно промямлил Ревенко. — Да-а! А ты чего бледный какой-то, а?..
