Клавдия дернула плечом, довольно отчужденно произнесла:
— Я, кажется, просила тебя не называть меня Клавдя!..
— Ну вот еще… А мне, может, так нравится — Клавдя! А что? Нормально. Тебя подвезти? Давай помогу! — Фимка наклонился и потянулся к сумке, свешиваясь еще ниже, вагон теперь шел вровень с Клавдией. Но она решительно свернула в сторону:
— Сама как-нибудь справлюсь!
— Ишь ты какая — не такая!.. — сладостно-злобно протянул он, подтягиваясь на руках обратно на тормозную площадку. И уже вслед ей крикнул: — Фимка, конечно, тебе не подходит! Фимка — работяга, да?..
Клавдия издали взглянула на него и только передернула плечами в недоумении. Ничего даже не сказала.
Голец резко и упруго качнулся, опускаясь и подтягиваясь, шумно выдохнул и произнес, уже не рассчитывая, что Клавдия его услышит:
— Ох, погоди, стерва! Ты еще пожалеешь!
Вагон с Гольцом как раз поравнялся с бригадой работающих путейцев. Там, размахивая руками, Михаил Мазур звонко ругался с бригадиром.
Сергей Павлович Нырков скверно спал, встал с тяжелой головой, долго слонялся по комнатам в халате, не знал толком, чем заняться, а до начала рабочего дня оставалось еще целых полтора часа…
Он нехотя спустился на второй этаж, вынул из почтового ящика газеты, на ходу развернул, посмотрел заготовки. «Все рассусоливаем, уговариваем, разъясняем… А что разъяснять, когда и так все ясно: требовать надо! Жестко и внятно. По-хорошему ведь никто понимать не хочет! Сознательность не та. А начинать надо с элементарного: заставить каждого выполнять свои прямые обязанности — и все! Разве так работали раньше?.. Ночами из кабинетов не выходили. И ведь результаты какие были! Исторические! Эпоху, можно сказать, обгоняли! А сейчас?.. Молодежь одна чего стоит! Разболтались — дальше некуда!.. О-хо-хо! Куда идем? Куда катимся?..»
Глухое раздражение Сергея Павловича не унималось, а только росло и будто бы пульсировало в нем в поисках выхода. Но никакого такого выхода не находилось, потому что Нырков, вероятно, даже себе не признался бы в причине своего недовольства. Дело было даже не в том, что торжественная встреча состава Семака сразу пошла не так, как предполагалось. А все началось как раз с того момента, когда вдруг сюда влезло телевидение, и какая-то мелкая там сошка, всякие десятые помощники режиссеров телепередачи принялись отдавать команды так, что получалось, он — председатель Дорпрофсожа — будто бы уже никому не нужен и даже само его присутствие чуть ли не вообще бесполезно. Все это, оставалось в Сергее Павловиче невысказанным впрямую, а только выражалось общим вздохом: «Нет порядка. Нет. О-хо-хо!»
