С и м а. А Тоня?
Ш у р а. Тоня еще не приехала.
С и м а. Придут гости, а хозяев нет.
Ш у р а. Гостей никто не звал. Придут только свои. И что значит — нет хозяев? А ты?
С и м а. Я не хозяйка.
Ш у р а. Опять бедной родственницей прикидываешься? Зря я тебя барышней обозвал. Не поумнела нисколечко.
С и м а. Что вы, Шура! Для ваших товарищей я не хозяйка. Она придут к Тоне и к Елизавете Ивановне. А так я привыкла. Я и к Тоне привыкла. Она хорошая.
Ш у р а. И мне так показалось.
С и м а. Вы все шутите. Тоня, она душевная… она какая-то…
Входит Т о н я. Она в военной форме.
Т о н я. Какая она? Договаривай! Скажи что-нибудь неподходящее — и не возьму тебя в воскресенье в Тарховку. Шурка уже, понятно, на месте. Молодчина — я ценю внимание. Устала я… Мама не приходила?
С и м а. У них опять совещание. (Уходит.)
Т о н я. Шурка! Даже не верится. Снова я дома. И мой день. Как хорошо жить без войны! Ночью проснешься — нет войны. И сразу заснешь. И утром встанешь — опять нет войны. Меня всегда будило радио в шесть часов. Мне говорили — надо выключать, можно поспать подольше. Но я думала: настанет же когда-нибудь день, и он начнется не с оперативной сводки. Настанет же наконец этот долгожданный первый мирный день. И я его прозеваю. Я его дождалась. И буду рассказывать о нем своим внукам. О том, как мы жили годами без дома, без мамы, без друзей, я не буду рассказывать… Ты часто обо мне вспоминал, Шура?
Ш у р а. Для того чтобы вспоминать, надо забыть.
Пауза.
Т о н я. Хорошо без войны. Не просто хорошо, а очень хорошо. И очень хорошо жить дома. Вам, мужчинам, может, и нравится жить в палатках, а мы — слабый пол — созданы для дома.
Ш у р а. А помнишь пионерлагерь?
Т о н я. Сравнил — пионерлагерь и медсанбат! Плохо жить в палатках. Особенно во время бомбежки. Раненые начинают кричать. Больше всех боятся бомбежки раненые. Я тоже очень боялась — только никому не говорила. Когда дом — все-таки крыша. А тут как будто зонтиком закрываешься от осколков. Очень я люблю мирное время. Вот долечим раненых, и пойду учиться. Я еще не очень старая? Нет, я просто средних лет.
Ш у р а. И как раз театральный институт открыл прием.
Т о н я. Нет, артисткой я не буду.
Ш у р а. Чего это вдруг?!
Т о н я. Не вдруг. Я подумала. Это стать артисткой я решила вдруг. Мы болтаем, а мне ведь наряжаться надо. Еще минутку. Ладно? Мы с тобой еще не разговаривали, только «здравствуй» да «прощай». Я думаю, что артисткой стоит быть только хорошей. Очень хорошей.
