Во дворе он увидел странное зрелище. Стерлигов, одетый в домашний халат, в тапочках на босу ногу, и его жена, высокая дородная женщина, тоже в халате, гонялись по двору за лохматой белой собачонкой, с визгом увертывавшейся от камней и палок, которые швыряли в нее супруги. Бедная дворняжка, высунув язык, метнулась под широкий топчан, стоявший напротив окон Ашира. Это неказистое деревянное сооружение Таганов сколотил сам, и летом, когда к нему наезжали земляки, они отдыхали, пили на нем чай.
— Что вы делаете? — удивился Таганов. — Чем эта бедняжка провинилась?
— Вы, батенька, молодой. Вам хоть из пушек над ухом стреляй. — Стерлигов, тыча длинной палкой под топчан, норовил попасть в собаку. — Она, стерва, всю ночь не давала спать… лаяла, носилась как угорелая.
— Да оставьте ее, Василий Родионович, — настойчиво попросил Таганов. Стерлигов, присев на корточки, бросал под топчан камни, метя в собаку, прижавшуюся к стенке. Ашир, взяв соседа под мышку, пошутил: — Видите, она перебежала на мою территорию и просит убежища…
— Ее надо к тиграм! — Стерлигов поднялся, отбросил в сторону палку, сказал жене: — Ступай, Маша, позвони в зоопарк, пусть собачий ящик пришлют… Ступай, ступай… Мне с коллегой поговорить надо.
Мария Кирилловна важно прошествовала мимо мужчин, бросила на Таганова загадочный взгляд. Стерлигов, подхватив под руку Ашира, заговорщицки посмотрел по сторонам:
— Только, батенька, откровенно. — С лица Стерлигова не сходила улыбка. — Разумеется, только между нами. Мы с Марией Кирилловной видели вашу даму сердца… Красавица! Слышали невольно весь ваш разговор. Не обессудьте — дверь ваша была неплотно прикрыта, окна настежь. Тут уж хочешь, не хочешь…
— Вы же туркменского языка не знаете! — Таганов чувствовал, как все в нем клокочет. — И потом, это мое личное дело.
— Вы, батенька, не лезьте в бутылку. — Стерлигов не переставал улыбаться. — Я вам добра хочу… Не кричите на весь дом, что вы ради любимой готовы ГПУ оставить. А не боитесь, что вас из партии… того, а? Вы только не кипятитесь, батенька. Я понимаю вас, понимаю, что ради любви можно пойти… пойти и на такой шаг. Но все это надо делать тонко, умно. Послушайте моего совета. А по-туркменски, батенька, я действительно ни в зуб ногой. Моя Мария Кирилловна хорошо знает туркменский. По матери она турчанка, родилась в Турции, росла в семье политэмигранта.
…Шли дни. Ашир, наезжая в Конгур, часто встречал Айгуль и всякий раз замечал, что она, увидев его, становилась совсем не похожей на себя, холодной, недоступной.
