— Я все прекрасно понимаю, Ашир-джан… Знаю, что ты был бы чудесным мужем и прекрасным отцом. Не каждый туркмен, особенно молодой, решится на такой шаг… О таком муже мечтает любая женщина. Это не приснится даже в самых красивых снах… — Айгуль затуманенным взором смотрела на Ашира, подалась всем корпусом в его сторону — он протянул к ней руки, почувствовал запах ее волос, обнял за гибкую талию и, ощущая всем телом ее тепло, застыл в какой-то сладостной истоме, не веря тому, что происходит. Но Айгуль вдруг оттолкнула его и, на ходу поправляя сбившийся с головы платок, бросилась к окну — за дверью послышались шаркающие шаги Агали Ханлара.
Вскоре Ашир Таганов уехал в Ашхабад, его досрочно отозвали из отпуска. До отъезда он искал встречи с Айгуль, но она этой встречи упорно избегала, зная, в какое смятение повергла его. В еще большей тревоге находилась Айгуль сама. Что произошло там, в конторе аулсовета: может, нежданно проснулась любовь к Аширу, или то — минутная слабость молодой женщины?
* * *
— Так вон вы какой, батенька! — Высокий незнакомый человек в полувоенной форме поднялся из-за стола навстречу Аширу, поздоровался с ним и, не давая опомниться, продолжил: — Наслышан о вас, наслышан… А я — Стерлигов Василий Родионович, новый коллега ваш, одним словом, и сосед по дому… Пока вы были в отпуске, устроился в этом кабинете. Теперь будем вдвоем здесь. Не возражаете?
Ашир уже заметил, что напротив его стола, в нескольких шагах, появились новый двухтумбовый стол, пара стульев. Вспомнил, что из Москвы уже давно ждали нового работника, выпускника чекистских курсов.
— Да тут места и на четверых хватит, — приветливо ответил Таганов. — Кибитка в кибитке не уместится, а аул в ауле уместится… А мы с вами и в одной кибитке уживемся. Главное, чтобы на душе было просторно…
— Во, во! — радостно вскрикнул Стерлигов. — Вы говорите как раз теми словами, которых мне не хватает. Понятное дело, вы местный, и вашими устами глаголет сама народная мудрость… Вы знаете, я долгое время был журналистом, пока чекистом не стал, и посему неравнодушен, батенька, к слову… Мне не хватает знания местных обычаев, нравов. Касьянов говорил, что вы дока по части знания национальной психологии, привычек… Так давайте условимся: вы мне будете помогать, а я вам. У меня за плечами — жизнь, опыт большой, я вас многому, многому могу научить.
Последние слова Стерлигова прозвучали как-то покровительственно. Правда, Таганов не сомневался, что его новый коллега, хотя и равен с ним по должности, но, судя по внешности, большой залысине и прорезавшимся морщинам на лбу, старше Ашира на добрых лет пятнадцать — восемнадцать.
