— Зависит от места и времени.
— Как ты думаешь, — помолчав, спросил Денисов, — сумеет ли Оксана до конца выдержать роль? Как бы не случилось беды…
— Она старается свыкнуться с положением. Ну, и Алла Мартыновна не оставит ее без поддержки.
— Алла-то поможет… Ну, а если Оксана узнает о муже, не потеряет голову?
— А разве о нем что-нибудь известно?
— Руководя работой своих саперов, он был тяжело ранен. Положение безнадежное.
Денисов встал, несколько раз прошелся по блиндажу, затем подошел и положил мне руку на плечо.
— Батальон твой получит пополнение в составе одной роты; получишь достаточное количество противотанкового оружия, придадим и орудий… — он развернул карту и показал мне направление, — а когда мы дойдем вот до этого пункта, твой батальон пойдет в обход и нанесет удар гитлеровцам с тылу. С дивизией встретишься в этом населенном пункте… — он указал пункт на карте.
Я вскочил с места, схватил Денисова за руку и взволнованно воскликнул:
— Значит…
— Ты прав, контрнаступление! Но радоваться подожди. Поговори со своими бойцами, объясни предстоящую задачу.
Я вышел из блиндажа комдива в каком-то лихорадочном состоянии. Так, значит… Но я не хотел догадками опережать события. Помню, я почти бежал, проваливаясь в глубоком снегу по колено: не терпелось тотчас же сообщить радостную весть своим.
Бойцы и командиры были размещены в селе. Я заходил по очереди во все избы. Часть бойцов уже спала, другие беседовали с колхозниками. В одной из хат несколько женщин и мужчин, работавших на сооружении укреплений вокруг Москвы, говорили о том, что если наша часть продвинется вперед, то они пойдут вслед за нами, потому что в ближайших деревнях у них есть родные. Какая-то молоденькая женщина, закрыв лицо руками, горько плакала, повторяя имя «Дима». Конечно, никто еще не знал о готовящемся наступлении, но все словно чувствовали: сейчас можно говорить лишь о наступлении, о продвижении вперед, — отступать уже некуда, позади — Москва.
Я велел вызвать к себе командиров рот и взводов и поспешил на свой КП. Проходя мимо избы, где расположен был взвод Николая Титова, я услышал шум и громкие голоса. Открыл дверь, вижу: лежа на шинелях или стоя посреди хаты, бойцы о чем-то горячо спорят. Кто-то заметил меня, послышалась команда: «Смирно!»
Все вскочили на ноги.
— Почему не пользуетесь передышкой для того, чтобы хорошенько отдохнуть? Что это за гомон, когда вы научитесь дисциплине? — рассердился я.
— Все было спокойно, товарищ майор… — виновато объяснил Титов. — Да только поспорил Поленов с Маховым.
