После Вртанеса и другие писатели рассказали, как проходила московская декада.
Торжественная часть собрания была закончена. Объявили перерыв.
Асканаз подошел к Вртанесу, пожал ему руку, и они вместе вышли.
— Ну, что скажешь? — спросил Вртанес, отирая платком пот со лба.
Асканаз улыбнулся:
— Твой доклад понравился даже… — и он назвал имя одного из членов президиума, академика, известного своей придирчивостью.
Но в этот вечер Вртанес был исполнен дружелюбия ко всем и без всякой задней мысли сказал:
— Да, надо бы повидаться с ним и поблагодарить за то, что он оказал мне любезность, оставшись до конца доклада.
Прогуливаясь по аллеям парка, они встречали знакомых, и Вртанес с детской радостью выслушивал похвалы. Они уже собирались войти в зал, когда, оттолкнув в сторону Асканаза, кто-то преградил дорогу Вртанесу с громким криком:
— Что это за безобразие, товарищ Вртанес?!
Пред Вртанесом стоял юноша лет двадцати пяти, с круглым, полным лицом и узким лбом. У него были неестественно широкие веки, которые почти закрывали глаза. Асканазу не хотелось, чтобы хорошее настроение Вртанеса было испорчено. Зная подошедшего к ним юношу, он был уверен, что его негодование вызвано каким-нибудь пустяковым поводом, и поспешно сказал:
— О безобразиях поговорим после, товарищ Тартаренц: уже дали третий звонок, опоздаем на второе отделение…
— А я не к вам обращаюсь, товарищ Асканаз, а к Вртанесу. То, что я хочу сказать, касается именно второго отделения, — сердито прервал его Тартаренц и снова обратился к Вртанесу: — Я вас спрашиваю: что это за безобразие?
— А что случилось? — спокойно спросил Вртанес.
— А то, что председатель не поставил мои стихи в программу, а у меня чудесный материал. Что ж получается?.. Одному разрешают выступить, да еще артистам поручают читать стихи, а меня и вовсе лишают слова!
— Мне об этом ничего не известно.
— Так вот, я вас ставлю в известность! Давайте пойдем, скажите там распорядителю, чтоб мне дали слово… Ничего, если и опоздаете немного!
— Да ведь я тут не волен решать! — попробовал возразить Вртанес.
— То есть как это не вольны?! Вы же докладчик, они вас послушаются. Скажите им, пусть лучше кончат дело миром, а то все равно я своего добьюсь и выступлю!
Асканаз попробовал было вмешаться, но из этого ничего не вышло: Тартаренц не желал слушать увещеваний и стоял в такой позе, что пройти в зал можно было лишь оттолкнув его. А на это не были способны ни Асканаз, ни Вртанес.
