Однако со временем этот план претерпел изменения. Выяснилось, что у Олега Шахматова есть пистолет и можно обойтись без камня. Были внесены изменения и в маршрут перелета. Решили лететь не в Афганистан, откуда беглецов могли выдать СССР, а в Иран на американскую военную базу в Мешхеде.
Итак, были куплены билеты на рейс Самарканд – Термез (граница с Афганистаном).
Хотя не вполне понятно, как предполагалось осуществить этот замысел, ведь полезная нагрузка Як-12 была лишь два человека.
Иосиф Бродский: «Когда мы уже купили билеты на этот самолет – все четыре билета, все три сиденья, как полагается (в двухместный самолет!) – я вдруг передумал… по тем временам, начитавшись Сент-Экзюпери, я летчиков всех обожал… и я думаю – ну, с какой стати я его буду бить по голове? Что он мне плохого сделал, в конце концов?… я вдруг вспомнил девушку, которая у меня о ту пору была в Ленинграде. Хотя она уже была замужем… Я понял, что никогда ее не увижу. Подумал, что еще кого-то не увижу – друзей, знакомых. И это меня задело, взяло за живое. В общем, домой захотелось… Словом, я сказал Олегу, что никак не могу пойти на этот номер. И мы разными путями вернулись в Европейскую часть СССР».
По версии же Олега Шахматова рейс отменили.
Трудно поверить в то, чтобы после встречи в вестибюле самаркандской гостиницы с Мелвином Белли (если эта встреча вообще была) и попытки передать ему рукопись Александра Уманского, «контора» оставила без пристального внимания двух молодых людей – искателей приключений, а подготовка к «угону» Як-12 проходила без участия «комитета».
Меж тем, спустя несколько месяцев, как нам уже известно, Олег Шахматов был арестован в Красноярске за незаконное хранение оружия.
Видимо, того самого пистолета, с которым и предполагалось бежать в Иран.
На этом «Самаркандский эпизод» в жизни Иосифа Александровича Бродского формально завершился, хотя продолжение, что и понятно, последовало.
29 января 1962 года Александр Уманский, Иосиф Бродский и Сергей Шульц были задержаны в Ленинграде по подозрению в совершении преступления, предусмотренного статьей 70, частью 1 УК РСФСР.
А пока, по возвращении в Ленинград, внешне (по крайней мере) все выглядело по-прежнему: поэтические вечера, посещения литературных объединений, выезды на природу, прогулки по городу, эпизодическая работа, встречи с коллегами по цеху в редакциях.
Из воспоминаний Сергея Шульца-мл.: «Первый раз я увидел Иосифа Бродского в феврале 1961 года. В этот вечер в доме бывшего Департамента уделов на Литейном проспекте, 39, где с 1947 года размещался Всесоюзный нефтяной геолого-разведочный институт (ВНИГРИ), состоялся “Вечер молодых поэтов”… Выступавших было довольно много – человек 15. И только во второй половине вечера ведущий объявил: “Иосиф Бродский!” Зал сразу зашумел, и стало ясно, что этого поэта знают и его выступления ждут… Раздался его голос, он был до того торжествен и громок, что мне сначала показалось, что говорит не он, а голос идет откуда-то из-за сцены. Великолепно чувствовались ритм и законченность каждой строки.
