Тут Иосифа ждал особый прием.
По рекомендации Корнея Чуковского и Бориса Вахтина (сын Веры Пановой, с которым Иосиф ходил на прием к секретарю Дзержинского райкома партии Косаревой) он был принят в группоком переводчиков при Ленинградском отделении Союза писателей СССР, что присваивало Бродскому определенный социальный статус и ограждало его от обвинений в тунеядстве и асоциальности.
Интересно заметить, что руководители ЛО СП – Михаил Дудин и Даниил Гранин, на сей раз отнеслись к Иосифу по-отечески, а о событиях более чем годичной давности уже никто не вспоминал.
Ситуация, в которой оказался Бродский после возвращения в Ленинград, была двоякой. С одной стороны, известное давление со стороны «конторы» прекратилось (что, разумеется, не отменяло пристального наблюдения за недавним «окололитературным трутнем»), но, с другой, Иосифа по-прежнему не печатали, позволяя зарабатывать на жизнь лишь урывками – внештатным рецензированием в журналах, переводами, редакторской работой на телевидении и в кино.
Тогда же, как известно, Бродского пригласили на роль секретаря Одесского горкома партии Наума Гуревича на картину Вадима Лысенко и Григория Поженяна «Поезд в далекий август».
В фильме рассказывалось о деятельности подпольного горкома партии в Одессе в 1941 году. Съемки, что и понятно, проходили на Одесской киностудии.
Вадим Григорьевич Лысенко, режиссер-постановщик (1933 г.р.): «С Бродским меня познакомил Мак (ассистент Леонид Мак. – Прим. авт.) – мы вместе ездили в Ленинград, искали актеров для фильма… Разглядывая фотографии Наума Гуревича, который в военные годы возглавлял Одесский горком партии, Леонид сказал: “Он фантастически похож на Иосифа Бродского. Я вас обязательно познакомлю”. Через несколько дней он привел поэта. Стояла очень холодная зима, а Бродский пришел в легком плаще. Я не мог не обратить на это внимания, как и на обувь, которая явно была не по сезону. Понял, что денег у него нет. Неудивительно, поскольку произведения опального поэта запрещали печатать. Характерен и другой момент. Роль в фильме могла бы поддержать Бродского материально, однако он для начала попросил прочесть сценарий. Ознакомился с ним, вчитался в роль и, убедившись, что она не слишком заидеологизирована, согласился».
Леонид Константинович Бурлака, оператор-постановщик (1938 г.р.): «Молодого, тогда еще неизвестного Иосифа Бродского гримировать под Гуревича почти не пришлось, разве что голову наголо обрили. Участники обороны Одессы, которые лично знали Гуревича, утверждали, что сходство между настоящим секретарем горкома и киношным – стопроцентное».
