ты попытайся быть способным хоть на это
по мере сил: не унижай ее мельчаньем
в несметном скопище сует, общений, связей,
речей, свиданий, посещений, жестов.
Не унижай преувеличенным значеньем,
и выворачиваньем с ходу наизнанку,
и выставленьем напоказ для любований
в бессмыслице собраний и компаний,
пока она не надоест, как жизнь чужая.
Отстраненность.
Бесстрастность.
Нечувствие.
Хладность.
Отрешенность.
Где-то наверху грохнула входная дверь в квартиру, и по парадной лестнице, переворачиваясь, отражаясь от стен, выдыхая запахи кухни и стирки, скатилось эхо. Иосиф вздрогнул, резко повернулся и пошел домой.
Дмитрий Бобышев вспоминал: «Вход в квартиру Марины странным образом пролегал через кухню и ванную, там же находилась замаскированная под стенной шкаф уборная, а дальше двери открывались в довольно-таки немалый зал окнами на проспект… Слева была еще одна дверь, куда строго-настрого вход запрещался, как в комнату Синей Бороды, но изредка оттуда показывались то Павел Иванович, то Наталья Георгиевна, чтобы прошествовать через зал и – в прихожую, ну, хотя бы для посещения стенного шкафа. Легкий бумажный цилиндр посреди зала освещал овальный стол, коричнево-желтые тени лежали на старом дубовом паркете…»
Бродский хранил несколько фотографий Марины, сделанных им на отцовский фотоаппарат во время их прогулок по городу.
Вот она стоит на фоне Невских ворот Петропавловской крепости и похожа на Марию Казарес из «Пармской обители» Кристиана-Жака.
А здесь Иосиф запечатлел Марину на платформе Московского вокзала (уж и не вспомнить, куда они ехали) – длинные волосы, обрезанные ниже плеч, настороженный и в то же время сосредоточенный взгляд куда-то мимо объектива фотокамеры, как на фотокарточках легендарной Зары Леандер – звезды кинематографа Третьего рейха шведско-еврейского происхождения, актрисы, о которой Федерико Феллини говорил: «Она была львицей, которой был бы с удовольствием растерзан любой мужчина».
Эти фотографии Басмановой никто никогда не видел, потому что они были предназначены только для нее и для него.
Впрочем, неизвестно доподлинно, были ли они вообще…
По логике вещей должны были быть, но логика в подобных случаях плохой советчик. Вернее, она, конечно, есть, но какая-то совсем иная…
Например, однажды, после многочасового и бесцельного блуждания по городу, Иосиф вместе с Мариной пришли на Таврическую, к его другу, поэту Дмитрию Бобышеву. Нет, в этом не было ничего удивительно, потому что прогулки, как правило, так и заканчивались – гостями: Люда и Витя Штерны, Толя Найман и Эра Коробова, Сережа Шульц и Лариса Козлова.
