Но они любили. Несмотря на все ошибки и просчеты молодости, их любовь каким-то чудом выживала. Именно она спасала их от расставания, уводила от последней черты, за которой только руины и пустота.
Люба улыбнулась, вспомнив, как они оставили Владика на попечение Марии Владимировны и отправились в кафе на новогодний праздник. Там собрались сотрудники Игоря со своими женами и мужьями. Люба в тот вечер была по-особому красива. Ей только исполнилось тридцать. Ее стройную фигуру подчеркивало обтягивающее трикотажное платье с люрексом, модная стрижка придавала ее лицу загадочный шарм, а легкая улыбка и нежный румянец завершали образ «королевы бала». Именно этим титулом ее наградили мужчины, проводя шуточный конкурс среди собравшихся в зале женщин. И если бы не настойчивые ухаживания начальника Игоря, Сергея Петровича, воспоминания об этом вечере остались бы самые чистые и добрые. А так получился какой-то флирт. Нет, со стороны Любы не было ни малейшей инициативы. Наоборот, она не помышляла ни о каких интрижках и танцевать предпочла бы в основном с собственным мужем. Но Игорь как будто с цепи сорвался. Не пригласив Любу хотя бы из приличия даже на самый первый танец, он бегом помчался в противоположный конец зала, к столику, где сидела молоденькая секретарша Сергея Петровича. В середине танца к одиноко сидящей Любе подошел Сергей Петрович, не меняя серьезного выражения лица, слегка наклонил голову и спросил тоном, не терпящим возражения: «Можно вас пригласить?» Они танцевали немного на отшибе от всех. Люба чувствовала себя неловко, крепко притиснутая сильной ладонью шефа к его большому животу. Она избегала пристального взгляда Сергея Петровича и односложно отвечала на вопросы. Нельзя отрицать того, что ее женское самолюбие было вознаграждено за ту маленькую обиду, которую нанес ей муж, приглашая других женщин и игнорируя собственную жену, очевидно, считая «дурным тоном» разводить «семейственность» на коллективной вечеринке. Сергей Петрович тем временем не пропускал ни одного танца, по-хозяйски беря Любу за талию уже возле столика и ведя ее на середину зала. Она даже почувствовала некую власть над этим еще не старым мужчиной с благородными чертами лица и железной хваткой светского льва. Краем глаза Люба видела Игоря, танцующего с секретаршей шефа. Ей показалось, что Игорь ведет себя неестественно: возбужден, весел, даже чересчур весел. Не удержавшись, она внимательно пригляделась к нему, и ее вдруг пронзила простая и ясная мысль: муж ревновал ее, но старался это не показывать, изображая из себя весельчака и балагура. Ей стало жаль его. У нее защемило сердце, когда она увидела его глаза, несчастное выражение которых он не смог скрыть. А Сергей Петрович уже повел прямую любовную атаку. Едва оркестр начинал новую мелодию, он подходил к их столику и, не удостоив Игоря даже взглядом, произносил одну и ту же фразу: «Разрешите вас на танец, Любовь Антоновна!»
