— Да пошутил же я, — сказал он, взяв ее за руку. — Поехали.
Галя отняла у него руку и что-то тихо сказала. Брюнет разулыбался.
— Вот мы и в расчете, — сказал он. — Поехали, нас ждут.
Галя снова что-то сказала ему. Она говорила совсем тихо, почти шепотом.
— Да не ломайся ты, — разозлился брюнет. — Едешь со мной?
— Нет, — сказала Галя. Она отвернулась от него и смотрела в мою сторону. Брюнет медленно краснел.
— Не прикидывайся Дюймовочкой, — сказал он. — Садись в машину и едем, — он схватил ее за руку и потащил к мерседесу. Она снова вырвалась.
— Чего ты хочешь? — спросил он.
— Ничего, — ответила Галя. — Оставьте меня.
— Подумаешь, дива, — сказал брюнет. — Катись, куда хочешь.
Он небрежно размахнулся и залепил ей увесистую пощечину. Галя закрыла лицо руками.
— Будь здорова, дура, — сказал брюнет и пошел к машине. Хлопнула дверца, мерседес круто развернулся и помчался в сторону города.
Все это произошло гораздо быстрее, чем я сообразил, как мне быть. Пока брюнет шел к машине, я еще мог догнать его. Думаю, мне нетрудно было бы навалять ему как следует. Он был чуть повыше меня и потяжелее, но дыхания для хорошей драки ему бы не хватило. Он сопел на всю рощу, когда гнался за Галей. Наверное, в последние пять-шесть лет ему ни разу не пришлось пробежаться. Мне ничего не стоило догнать его, пока он шел к машине, но я вскочил, когда мерседес покрыл добрую сотню метров.
Мое появление не очень-то обрадовало Галю. Ей ни к чему была эта встреча. Да и сам я не прочь был улизнуть куда-нибудь в сторонку. Что ни говори, а я мог бы пошевелиться, когда этот проклятый брюнет дергал ее во все стороны. Теперь же мне оставалось только выступить в роли свидетеля. Но деться было некуда, и я подошел к Гале.
— Яков Михайлович тоже здесь? — спросила она.
— Нет, — ответил я.
— Но ведь это его мотоцикл там, на шоссе?
— Это мой мотоцикл.
— Твой? — удивилась она.
— Да, мой, — подтвердил я. Конечно, она уже успела забыть о нашем договоре; она забыла даже, что я купил у Якова Михайловича мотоцикл.
— Ах, да, — вспомнила она, — ты же говорил.
Мы не спеша двинулись к шоссе. Галя шла, опустив голову. Я шел рядом и не мог оторвать взгляда от ее левой щеки, пылавшей, как маков цвет.
— Сева, ты отвезешь меня домой? — спросила она.
— Отвезу, — сказал я. — Не оставлять же тебя здесь.
Она заметила, что я смотрю на ее щеку и перешла на другую сторону.
— Не смотри на меня так, — сказала она.
— Не буду.
По дороге мы не обмолвились ни словечком. Я гнал так, что у меня самого дух захватывало на поворотах, а как себя чувствовала Галя, не знаю. Казалось, гонка мало ее занимает. Во всяком случае, она не визжала и не хваталась за мои плечи. Я не слышал за собой даже вздоха. Однажды мне показалось, что ее вообще нет на мотоцикле, и я оглянулся. Она сидела очень прямо, подставив лицо ветру, а в уголках ее глаз стояли слезы. Что ж, на такой скорости ветер у кого хочешь вышибет слезу.
