— Фу, сквозняк какой! — кричит он, удерживается в седле, и мы выныриваем из сумрачного двора на утреннюю солнечную улицу.
Наконец-то наступили погожие дни. Земля вобрала в себя последние следы зимы, подсохла и дала соки всему из нее произрастающему. Воробьи уже попритихли, прекратили топорщить крылья и выяснять отношения. Зато распушили свои угольные с серебристым отливом перья скворцы, оглашая окрестности каким угодно, только не скворчиным пением.
Весна. Утренние солнца на крутом подъеме к зениту пронизывают начинающие проявляться кроны тополей. И если серые, белесые, бурые их стволы встают на пути взгляда к светилу, кажется, что не листья пробились из недавних почек, а кружат вокруг веток рои золотистокрылых прозрачных насекомых.
Май. Утром прохладно. Без пиджака, а то и плаща не выходи, но к полудню уже чертят в воздухе острый зигзаги быстрые крапивницы и острокрылки, а уморившись, распластываются на заборах и штукатурке фундаментов, вбирая своими крапчатыми резными крыльями тепло и свежесть вешних лучей.
Мы трясемся на своих велосипедах по горбатой проселочной дороге. Ромка — впереди, за ним — Ярошка, сзади — я. Дорога проходит, можно сказать, в центре города. Позади нас и далеко впереди высятся белые коробки микрорайонов. А здесь — деревня. Добротные дома с изукрашенными ставенками, ухоженные садики и огороды за крепкими изгородями, спокойные куры и флегматичные свиньи у ворот — все говорит о том, что город в эту сторону расстраиваться еще долго не намерен. А значит зря Ярошка призывает поискать дорогу к реке получше: скорого превращения тряских улочек поселка ждать не приходится.
Дорога идет под уклон. Однако не разгонишься. Приходится постоянно жать на тормоза, то и дело лавировать между камнями и оставшимися после весенней распутицы глыбами высохшей грязи. Больше всего достается Ярошке. «Вот, черт!.. Я же говорил!» — поминутно вскрикивает он.
У нас с Ромкой велосипеды обкатанные, а у него только сегодня оттерт от смазки. Со «Школьником», конечно, не сравнить — и габариты солиднее, и с блестящими железками побогаче. Но уж больно неуклюжая и тяжелая машина. Чуть не уследил — тут же влетел в колдобину.
Ромка чувствует себя в седле, на котором «почти сидит», гораздо увереннее. Небольшой юркий «Школьник» ловко объезжает препятствия. Ромка еще успевает и глазеть по сторонам и при этом выскакивает на середину проселка. Тогда мне приходится покрикивать:
— Края, края держись! Правее!
