— Пойдем на гору, — предложил Яроша.
— Мы же не готовы.
— А чего готовиться? Вон как близко.
Я глянул на запад. Цепь гор и Сугомак, главная среди них, показались мне тоже совсем рядом, рукой подать. Глянул на часы — до вечера целый день.
— Пошли, — дал я обмануть себя сыну.
По пути заглянули в магазинчик. Купили полбулки хлеба и бутылку минеральной.
— Не густо. Не пропадем?
— Не пропадем, папка.
Город пересекаем за каких-то полчаса. «Ого-о», — Ярошка останавливается. Крайняя улочка кончается горбом пригорка и обрывается крутым спуском к рябой глади верхнего озера. Цель нашего путешествия громадно высится на противоположной его стороне. Сейчас гору видно всю от заросшего густым хвойным лесом подножия до крутой безлесой вершины.
— До неба, — говорит сын.
— Полкилометра, — уточняю я и с сомнением гляжу на щупленькую фигуру сына — всего шесть лет мальцу. — Может, не пойдем?
— Ты что, папка? — он недоуменно смотрит на меня. — Я же зарядку делал, приседал.
Я теряюсь. Действительно, целый год вели разговоры, каждое утро зарядку делали. Сын даже экзамен сдал: присел с полной нагрузкой фантастическое, с точки зрения взрослого человека, число раз — пятьсот сорок шесть. Вопросов больше не задаю.
Шагаем вдоль озера по засыпанному шлаком берегу.
— Попей, — предлагаю я. — Долго идти еще.
— Не хочется что-то! — кричит Яроша, выуживая из воды гладкую ошкуренную озером палку.
И мне не хочется. Я особенно не беспокоюсь, около горы есть родник — там напьемся.
Незаметно углубляемся в лес. Ярошка важно вышагивает по лесной укатанной дороге. На голове шляпа из папоротника, в руке блестящий прохладный посох. Ни дать ни взять — путешественник.
— Пап, гляди-ка.
Впереди идет дядька. Дядька как дядька, только спина вся облеплена слепнями.
— Может, он намазался чем? — задумывается Яроша.
— А может, им черная куртка нравится?
— Может. Не, папка, а может?..
Дядька между тем сворачивает со своей крылатой свитой в сторону, и вопрос о странных свойствах его куртки остается невыясненным.
Дорога незаметно уходит вверх. Но это еще не гора. Мы только подходим к ее подножию. Пахнет сосновой смолой, грибами и еще какой-то приятной лесной прелью.
— Пап, а почему, когда у людей много всего, они не хотят этого?
Я останавливаюсь, поджидаю сына.
— Ты о чем?
— Почему, когда много воды, пить не хочется, а когда мало — хочется?
— Пить захотел?
Яроша кивает головой.
— Потерпи, сейчас к роднику выйдем.
Лес расступается, и перед нами открывается большая низина.
