Ты, поди, сытый?
А н т о н. Вроде. Заходил мимоходом в «Европу», поглядел в карточку — ничего соответствующего… карману не обнаружил…
Н а д е ж д а. Попробуйте нашего обеда… (Бросается к двери.) Мама!
Входит Е л е н а И в а н о в н а, за ней в дверях показывается О л ь г а. За плечами у нее котомка, в руке — туесок.
М и х е й. Ты откуда, мать, взялась?
Е л е н а (не отвечая на вопрос мужа). Не дождался Митрий Иванович… Когда?
М и х е й. Вчера схоронили.
А н т о н (подходит к Ольге). Устали? Дайте-ка я вам помогу.
О л ь г а. Что вы… Да нет, мы не устали… Мы завсегда…
А н т о н (не слушая, снимает с ее плеч котомку, берет из рук туес). Отдыхайте. Так-то и вздохнуть можно посвободнее.
О л ь г а (смущенная неожиданным вниманием). По привычке и не замечаешь. Ну спасибо. Мы все сами, все сами…
Е л е н а. А я ему туесочек меду везла… (Пауза.) Отмучился. (Взглянув на Ольгу.) Ее Ольгой зовут. С крещения одинешенькой осталась. Померла Агафья. Пусть девушка у нас поживет. (Ольге.) Хороший был человек Митрий Иванович, царство ему небесное. Мало таких людей на земле. (Глядя на мужа и дочь.) Поди, замерли тут без меня?
М и х е й. Ничего, держимся.
Н а д е ж д а. Как ты, мама, решилась плыть?
Е л е н а. Не привыкать. Словно чуяло сердце — так домой тянуло… Чуть лед пореже пошел, мы с Ольгой перекрестились да и поплыли. (Мужу.) Старею, грузнеть начала. Весло-то уж таким под конец тяжелым прикинулось, думала — не дотяну до берега… (Смотрит на Антона.)
М и х е й. Антоном его зовут. Попросился на квартиру. Говорит, нравится.
Е л е н а. Если человек хороший — живи.
А н т о н. Боюсь себя хвалить.
Е л е н а (скрывая слезы). Митрий Иванович вроде родного был… Пойдем, Оля. И мы с тобой голоднешеньки, и остальных надо кормить…
Уходят с Ольгой.
М и х е й (Антону). Тяжело ей, но ты, значит, старайся, пока горе схлынет.
Уходят.
П е т р. Славные у тебя предки.
Н а д е ж д а. Не уходи. Покушай с нами. (Берет его за руку.) Веришь?
П е т р. Верю.
З а н а в е с.
КАРТИНА ВТОРАЯ
Проходная комната в доме Кряжева. Направо — дверь в столовую, налево — во двор. В глубине — лестница в мезонин, где живут дети. Под лестницей — дверь в комнату стариков. Середина августа 1905 года. Вечер. За стеной слышится какой-то неясный шум. Слева, из сада, появляется П е т р Г л а д ы ш е в в косоворотке и студенческой тужурке и тихо зовет: «Надежда Михеевна! Надя!» Справа открывается дверь, и входит Н а д е ж д а, за ней — Е в г р а ф. Петр прячется.
