Каждое утро она шла пешком по узким замоскворецким улочкам через Большой Каменный мост, с которого открывался захватывающий вид на Кремль, к недавно построенной станции метро «Площадь Свердлова» (ныне Театральная). Метро было новым московским аттракционом. Отделанные мрамором и бронзой, украшенные монументальными статуями и звездами с серпами и молотами, вестибюли подземки напоминали дворцы, призванные подчеркнуть заботу государства о нуждах и удобстве своих граждан-трудящихся. Вместе с другими пассажирами, заполнявшими новые, только сошедшие с конвейера, вагоны метро с надписями «Сделано в СССР», Люба ехала на аэродром на работу. В Любином сознании эти ежедневные поездки были символом растущей мощи советского государства. Даже сегодня она с восторгом говорит о том времени: «Это было потрясающе, чувствовать себя частью великой страны, и ещё я знала, что это Никита Сергеевич построил метро».
Но если у Любы метро вызывало чувство коммунистической гордости, для Леонида детище его отца было поводом для издевки. «Как сельди в банке», — хмыкал он, отвергая вагонный коллективизм и предпочитая перемещаться по городу в одиночку в своём дорогом черном автомобиле (к его счастью, у него был такой выбор).
К тому же, скоро выяснилось, что Академия Жуковского не подходит сыну Хрущёва. Там требовалось знать много теории; учебное заведение готовило элиту Советской армии — «сталинских соколов», как их называли, — и все слушатели обязаны были иметь отличную политическую подготовку. Предполагалось, что выпускники Академии, наряду с авиационными специальностями, будут профессионально подкованы в марксизме — ленинизме — сталинизме. Но для Леонида тратить время на историю партии значило ограничивать себя в более предпочтительных занятиях. Поэтому на сей раз он не стал дожидаться, пока его исключат по идеологическим причинам, а сам подал заявление на отчисление уже через полгода после начала учёбы. Старший Хрущёв был вновь расстроен и разочарован: похоже, Леонид просто не в состоянии довести что-то до конца.
Оставив Академию Жуковского, молодой человек снова пустился в вольное плавание. Он устроился пилотом-инструктором в один из московских авиаклубов, но проводил больше времени в Большом театре, чем на работе. В отличие от него, Люба решила всерьез заняться авиацией, сделать карьеру лётчицы. Она поступила на курсы при районном ОСАВИАХИМе, готовившие профессиональных бомбардировщиков, но её учёба продлилась недолго.
