В Москве глава семьи был ещё больше занят государственными делами, так что на воспитание своевольного сына у него совсем не оставалось времени. Что касается дедушки, Сергея Никаноровича, то он был слишком болен — заработал туберкулез, работая в угольных шахтах — чтобы быть примером для детей. Тщедушный телом и кроткий нравом, он всегда был под пятой у жены. Ксения Ивановна называла его «мой дурак» и говорила при случае, что амбициозный Никита, возможно, не его сын[32].
В России, особенно в советское время, мужчины был мифическими фигурами, супергероями, самозабвенно и одержимо строившими утопическое общество на обломках самовластья. Дома же, в их отсутствие, всем заправляли женщины. Именно на них лежала обязанность блюсти и кормить семью, пока мужчины были недоступны для своих домашних и порой даже казались нереальными.
Чтобы компенсировать бесхарактерность мужа и отсутствие сына, Ксения Ивановна поощряла бунтарство внука, вконец портя его. Она почему-то считала, что он не только вправе раздаривать свои игрушки, одежду, еду, но и — теперь, когда семья жила в достатке — просто обязан был это делать. Нина была против подобной расточительности и пыталась как-то повлиять на пасынка. «Я отказываюсь шить тебе новые рубашки каждые несколько месяцев, только потому что ты раздарил все старые», — возмущалась она. Она очень не любила, когда Лёня и его друзья собирались у них в квартире и устраивали бесчинства: шумели, вопили и поглощали всё съестное. «Они прямо как саранча», — бывало, жаловалась Нина. Ну, а Ксения Ивановна, желая позлить невестку, внушала Леониду, что он должен вести себя так, как ему подсказывает сердце. Так что, прозвище «ураган», закрепившееся за Никитой Хрущёвым после его выступления в штаб-квартире ООН, за долгие годы до того уже принадлежало его сыну.
Противостояние Нины и Ксении Ивановны в деле воспитания Леонида только усугубило его непокорство. В конце концов, он решил последовать совету бабушки. Едва окончив школу в 1935 году, он безумно влюбился и был готов жениться — настолько, что в семнадцать лет стал отцом.
Высокий и худощавый, с привлекательной внешностью, унаследованной от матери, и неукротимым нравом, он познакомился с Эсфирь Эттингер у общих друзей. Она работала техником и была на пять лет его старше. После рождения их сына Юрия молодая женщина надеялась, что Леонид остепенится. Её отец тоже настаивал на женитьбе. Леонид не отказывался, хотя ему ещё не было восемнадцати лет — возраста, в котором в СССР разрешено было вступать в брак. Однако старший Хрущёв был непреклонен: его сын слишком молод, чтобы иметь семью. Конечно, он был готов дать новорожденному свою фамилию и поддержать его материально, но ни о каких официальных отношениях не могло быть и речи. Молодые люди так и не поженились. Под давлением отца Леонид разорвал эту связь
