— Да кому же в голову придет поставить эти рогатки? — воскликнул Павел. — Тут же все ясно, как божий день. И зря вы в чем-то сомневаетесь, Петр Сергеевич. Уверен, что зря…
Батеев пожал плечами и ничего не ответил. Но Павел понял, что те сомнения, которые копошатся сейчас в душе Петра Сергеевича, родились, наверное, не вдруг. И не потому они родились, что Батеев не верит в свою идею. Он просто знает то, о чем Павел лишь смутно догадывается — знает о подводных течениях того, не всегда спокойного, моря, где одни на гребне волны легко достигают берега, а другие попадают в водоворот. Батеев в такие водовороты попадал не раз. Павлу об этом было известно. Правда, совсем непохоже, чтобы Петр Сергеевич теперь стал их бояться, но кому же охота снова и снова испытывать свою судьбу!
Павел еще ближе придвинулся к Батееву и сказал неожиданно жестко:
— Если с кем-то придется драться, деритесь до конца, Петр Сергеевич. А мы поможем. Верите в нас?
Батеев взглянул на Павла и невольно поразился той твердости, которую увидел в его глазах. Твердости и какой-то непримиримости, будто Павел уже сейчас готов был броситься в драку и ни на шаг не отступать. Лицо его тоже стало жестким, мало похожим на то, каким его Батеев привык видеть. Скрывая за шуткой свое удивление этой неожиданной переменой, Петр Сергеевич сказал:
— Ну-ну, распетушился. Может, и драться-то будет не с кем. — Помолчал, снова посмотрел на Павла и добавил: — А раньше ты был как будто мягче, Павел. И добрее…
— Я и теперь добрый, — серьезно ответил Павел. — Но только к добру.
…Сейчас, вспоминая этот разговор, Петр Сергеевич думал: «А ведь хорошо он это сказал: «Добрый к добру» Разве можно быть добрым вообще? Кажется, еще недавно он был совсем мальчишкой… Пашка Селянин… Тогда о нем говорили: «Слишком мягкий для мальчишки характер… Любой его может обидеть и не получит сдачи…» А теперь? «Если с кем-то придется драться, деритесь до конца. А мы поможем. Верите в нас?»
— В таких, как ты, верю, — вслух сказал Батеев. — Не могу не верить.
Стюардесса, остановившись рядом с Батеевым, спросила с обворожительной улыбкой:
— Вы умеете читать, молодой человек?
— Немножко, — ответил Батеев.
— Тогда почитайте, что написано на табло.
— Застегнуть ремни?
— Если это вам не трудно.
Самолет шел на снижение. Батеев прижался лбом к иллюминатору и закрыл глаза. Никаких неприятных ощущений в самолете раньше он никогда не испытывал, сейчас же что-то под ложечкой засосало и даже кольнуло в сердце. «Нервы, — подумал Петр Сергеевич. — Понемножку старею и понемножку сдаю…»
