Павел тоже улыбнулся:
— Пока секрет?
Петр Сергеевич с минуту помолчал, потом взял Павла под руку и повел его к скамье, где не было людей:
— Посидим? Время еще есть… И сейчас я тебя во все посвящу. Как будущего инженера.
Петр Сергеевич хорошо знал семью Селяниных. Еще когда был жив отец Павла, Андрей Иванович, Батеев часто к нему наведывался, подолгу сидел с ним за чашкой чая и каждый раз также подолгу беседовал с Павлом, удивляясь тому, что Павел, по сути дела тогда еще совсем мальчишка, смотрит на жизнь глазами умудренного житейским опытом человека и разбирается в таких вопросах, в которых не всегда ясно разбирается и взрослый. Нет, Петр Сергеевич был далек от мысли причислять Павла к категории вундеркиндов — Павел в то время оставался для него обыкновенным мальчишкой, хотя многое в нем Петра Сергеевича и привлекало: его любознательность, порывистость, исключительное трудолюбие. И главное — его честность. Павел никогда не лгал — в этом Батеев убеждался не раз. И никогда не шел на компромисс со своей совестью. Поражали его прямота и какая-то удивительная душевная открытость. И часто Петр Сергеевич видел в Павле мальчишку Петра Батеева — такого же открытого, такого же бескомпромиссного и прямого. «Ему немало набьют шишек, — думал о Павле Петр Сергеевич. — Но он останется самим собой до конца — за это я могу поручиться собственной головой…»
Батеев не ошибся. Шли годы, Павел взрослел, отслужил в армии и снова вернулся на шахту. В политехническом институте, где он заочно учился, о его способностях говорили много добрых слов, а он оставался все таким же скромным, прямым и честным. И лишь заметно поприбавилось в нем той внутренней силы, которая обычно присуща людям незаурядным.
…Вкратце рассказав Павлу о схеме нового стругового комплекса, Петр Сергеевич вздохнул:
— Все как будто в порядке, а на душе неспокойно. Спросишь — почему?
— Нет, не спрошу, — ответил Павел. — Как может быть спокойно на душе, если не знаешь, что тебя ожидает. Но… — Он вдруг всем корпусом подался к Батееву, и тот увидел, как загорелись его глаза. — Но ведь это здорово, Петр Сергеевич — струговый комплекс на наших маломощных пластах! Сколько раз я думал: крошим комбайнами великолепный антрацит, даем тысячи тонн штыба, и ни у кого не болит голова. Будто на дядю работаем. Выть иногда хочется от злости. Но теперь…
— Подожди, Павел, не гори раньше времени, — перебил его Батеев. — Чертежи, схема — это еще не механизм. На пути этой штуки, — он погладил рукой свой портфель, — могут торчать и рогатки. Все не так просто, как кажется на первый взгляд.
