Странная это штука — душа человека. Сейчас бы душе Андрея петь от радости, ликовать, а никакой особой радости он не почувствовал, и никакого ликования в душе его не было, точно не Андреева, а чья-то другая пуля отправила немца на тот свет. Отупел он, что ли, от всего этого?
И тут он увидел еще одну лодку, спускающуюся вниз по течению. Была она от него на большом расстоянии, километра, наверное, полтора, но он рассмотрел в ней человек шесть или семь — темные такие фигурки, точно игрушечные солдатики. Сидят недвижимо, только те, что на веслах, едва заметно шевелятся…
Откуда она взялась, эта лодка? И что в ней сидят за люди?
По всем признакам, лодка отошла от берега, где немцы, — идет она по реке чуть наискосок, слегка разворачиваясь носом к Андрею. Немцы тоже ее видят, но пока затаились и, конечно, решают: свои или чужие? Для них ведь это тоже вопрос окончательный: свои, значит, их взяла, наши — значит, конец. Податься им некуда, хотя они и могут двигаться, не то, что Андрей. Он-то на их месте не ждал бы — автоматы ведь у них не пустые, патронов там, наверное, дай боже! «Тоже мне вояки, — подумал Андрей. — Сидят, будто на печи лапти сушат…»
И только он об этом подумал, как в спину ударило горячее, насквозь прожигающее. Очередь он услыхал потом, через несколько мгновений. А сперва вот этот удар, от которого в глазах вдруг помутилось, точно пленкой их заволокло. Он даже вскрикнул не то от боли, не то от отчаяния. И уже угасающим сознанием подумал: «Значит, конец… Пришел твой час, Андрей Селянин…» Хотел напоследок вызвать в памяти Анюту, хотел сказать ей на прощание доброе слово — и не смог. Шагнул в черноту, вначале медленно, а потом помчало его и помчало, словно оборвалась шахтная клеть и понесла Андрея Селянина в далекое и неизвестное…
* * *
Лишь год спустя Андрей Селянин вышел из госпиталя. Маленький уральский городок был залит августовским солнцем, невдалеке в сизой дымке тонули почти фантастические очертания гор, на которых темнела зелень лесов. Все здесь дышало вечным миром, рожденным, наверное, первозданной тишиной, спускающейся по долинам и ущельям с высоких хребтов и отрогов.
Поддерживаемый под руку врачом и опираясь на палку, Андрей подошел к скамье, где его ожидала Анюта. Врач сел посредине, закурил и весело, будто рассказывая смешную историю, проговорил:
— Ну вот, гражданка Селянина, подлатали мы вашего муженька, как могли, теперь все зависит от вас. От вас и от него самого. Беречься, беречься и беречься, ясно? Вот здесь, — он осторожно провел ладонью по спине Андрея, слегка касаясь позвоночника, — затронуты важные нервные центры. Очень важные и очень жизненные. Любое душевное волнение, любая вспышка или нервное потрясение чреваты печальными последствиями. Этого от вас скрывать не надо… Ну, а в остальном все в порядке, никаких причин для излишних волнений мы не видим.
