— Ты пойми, от нас требуют как можно быстрее сплавить срубленный лес, а уж как его рубят — не с нас спросят, да, да, не качай головой. Ты говоришь — мне наплевать, что я жгу бензин… Неверно. Я не меньше тебя хочу, чтобы у нас была электростанция. И мы ее построим обязательно, еще в этом году, дай только из аварии выйти. Что же касается всего остального, то оно тоже будет. Но не обязательно в этом году или в следующем. А тебе все вынь да положь тотчас же. Вот ты с комсомольцами уже собираешься парк устраивать, — Воронов все сильнее горячился, — а мне приходится ломать голову, как нам сплавить древесину! Что же делать, куда нам до тебя… наше дело такое — бревна считать. А пока что… в понедельник поедешь за оборудованием.
— На кой черт они теперь нужны, машины и оборудование?! — Александров, тяжело дыша, отошел к окну.
— И все-таки поедешь, — сказал Воронов. — Там не только оборудование для электростанции, есть много другого. Надо получить, пока дают. Ну, пойдем в столовую.
Александров молча поплелся за Вороновым, хотя есть ему не хотелось.
В столовой было пусто. Лишь за одним столиком сидел рослый мужчина в поношенном пальто. Он нехотя помешивал ложкой суп. Это был подрывник Степаненко, хмурый и сонный. Официантка принесла ему стакан водки. Он выпил залпом, понюхал хлеб и начал есть. Через некоторое время он попросил еще водки.
— Микола Петрович, пора бы это уже бросить! — сказал Воронов, кивком головы указывая на стакан.
— А мне больше нечего делать, — буркнул Степаненко. — Когда не пью, занимаюсь вредительством.
— Ты что это? С ума спятил? — Александров удивленно поднял голову.
— Сойдешь тут, — пробормотал Степаненко. — Вот взрывал камни на реке Пуорустаёки, а плотину и унесло! Чем это не вредительство?
— Нашел предлог, чтобы выпить! — с досадой сказал Воронов. — Никто тебя в этом не обвиняет.
— Зато я сам себя обвиняю! — резко сказал Степаненко, расплатился и вышел из столовой, не попрощавшись.
— Вот бы тебе помощник! — Воронов вздохнул. — Знающий человек. Если бы только отучить его от водки!
— Можешь взять его хоть в заместители, а я с пьяницами не желаю иметь дела! — сердито ответил Александров.
— Ну и характер! — заметил Воронов. — Прямо кремень. И тебе не жалко, что пропадает человек, да еще знающий, способный?
— Не люблю людей, которые себя распускают. Нянькой быть не намерен. Да и у тебя не замечал таких склонностей.
Воронов усмехнулся. Александров действительно сторонился Степаненко. Но все-таки никогда не говорил о нем так неприязненно. Главный механик явно не в духе. И в этом, кажется, он, Воронов, виноват. Ну и пусть ершится. А он все же сделает по-своему. Восстановить плотину сейчас самое важное.
