— Разве это так важно, будет акт или не будет?
Мякелев отодвинул от себя тарелку и осуждающе заговорил:
— Ты еще ребенок, Анни! Акт — это документ! Вот, к примеру, плотина. Ведь она же рухнула! Понимаешь, что это значит? Вдруг начнется расследование? Кто прав, кто виноват, почему не ремонтировали? А я могу быть спокойным. Пусть попробуют обвинить меня. Не выйдет! У меня все оформлено как полагается, подписано, зарегистрировано, второй экземпляр отправлен в сплавную контору. Никакая комиссия под меня не подкопается.
«Опять то же самое! — думала Анни. — Кто-то хочет под него подкопаться, а у него все в порядке!»
Она встала из-за стола, собираясь идти к себе, но отец снова спросил:
— Так о чем же вы говорили с Михаилом Матвеевичем?
— Ни о чем. Лошади всю дорогу бежали рысью. Да нам и не о чем говорить.
— Ну, посматривал он на тебя? Улыбался?
Анни рассмеялась.
— Что ты смеешься? — обиделся Мякелев. — Михаил Матвеевич человек с положением…
— Я знаю, что с положением!.. — еще пытаясь сдержаться, сказала Анни с усмешкой. — Он хороший начальник и так далее…
— И он почти холост.
— Что это значит — «почти»?
— Его жена откажется от него. Ей сюда ехать не с руки, а его отсюда не отпустят…
— Ну и что же?
— И ты ничего не думаешь о нем?
— Как же не думаю? Такой приятный, такой хороший человек, а жизнь у него складывается плохо!
— Он нравится тебе?
— Очень даже. Мне все хорошие люди нравятся!
— Не дури! Я спрашиваю серьезно.
— Я и говорю серьезно. Люблю хороших людей… Но ведь не один твой начальник хороший… Потом, туатто, разве тебе твоя дочь уже надоела? — попробовала Анни перевести на шутку. — А я-то собиралась еще долго-долго с вами пожить.
Но отец не унимался.
— Возишься ты со своими книжками, доклады за других пишешь. Парки еще думаешь вместе с Александровым разводить… А пора тебе о себе подумать, да и об отце не мешало бы. Молокососы все на уме… Тоже мне женихи… ни веса, ни положения…
Анни вспыхнула, гордо встряхнула головой так, что волосы упали назад, и огрызнулась:
— Вес! Положение! Да тут на дворе лежит гнилой чурбан. Вес имеет — и не поднимешь. И положение — рядом с изгородью. Но мне он не нужен!
Отец скупо усмехнулся.
— Вон ты как разговариваешь! Но не думай, что правда на твоей стороне. А насчет чурбана…
Анни вдруг стало жаль отца. Не надо было так. Он, видно, о матери беспокоится. И примиряюще сказала:
— Я немного посплю. Может, и ты отдохнешь? Потом вместе пойдем в больницу.
Но отец ничего не ответил. Он сидел, задумавшись, и лицо у него было надутое, недовольное.
