Варвара прожила в порту восемнадцать лет; ею дорожат и, конечно, не отдадут, если не вмешается партийный комитет. Но если бы даже отпустили ее, то еще неизвестно, согласится ли на переезд мужская половина бригады.
Одного Петьку Радаева, — своевольного, капризного, с хулиганскими замашками парня, которого боятся в бригаде не только девушки, — и то не уговоришь, если не захочет сам.
— Петьку не брать, — без обиняков сказала Настя, и ее поддержали другие.
— А ты, Катя, со всеми вместе? — спросила Варвара Казанцева.
Кожевникова с минуту подумала и ответила неуверенно:
— Пока здесь останусь. Куда мне.
— Глупая, тебе с нами лучше будет, — убеждала Настя Горохова.
— И ничего я не глупая: мне так надо, — уже настойчиво возразила Катя. — Я себя понимаю, а если что, — тогда уж с вами придется.
Скрытная, она опять утаивала что-то, и когда Настя по простоте своей начала выпытывать, что значит это? — Катя отмолчалась и тут. Повернувшись спиной, она закрылась одеялом.
Об этой девушке Варвара Казанцева думала озабоченно и часто, наблюдая за ней во время работы и на досуге, дивилась. Незаметно для других она прислушивалась к разговорам грузчиков, к случайно брошенным фразам, — не обмолвится ли кто. Однако и посейчас не узнала, кто отец будущего ребенка Кати.
Три ключихинские подводы, поряженные Варварой еще с утра, поджидали грузчиков на базарной площади.
Базар подходил к концу, дождливый день немного прояснился, и на пустой площади порожние подводы были видны издали. На передке ближней телеги сидел серый, согнувшийся старик с темными пятнами на плечах, а рядом пегая лошадь жевала сено, уткнув в телегу морду. Что-то трогательное нашла Мария в этом единении старика, телеги и лошади. А Настя с притворной озабоченностью спросила, обращаясь ко всем:
— Бензин-то у него есть?
Все дружно рассмеялись.
— Ничего, довезет, — ответила Митрофанова. — А если случится что, — тебя впряжем. Сколько возьмешь?
— Давай тыщу рублей, довезу.
— Ну, ну, будет, — торопливо унимала Варвара, зная, что шуток старик не любит.
Мужики принялись впрягать лошадей и, положив мешки, баулы и сумки, перевязали их веревками. Багажу набралось не так уж много, но они провозились больше часа.
Привыкшая дорожить временем, Казанцева на этот раз ждала терпеливо, зная, что бесполезно торопить мужиков.
Но вот наконец тронулись в путь.
Городом, потом рабочим поселком, грузчицы шли вместе, а когда песчаная дорога вывела их на холмистую равнину, пошагали гуськом, одна за другой.
