— Вы, наверно, думаете: «Кто дорог — тот обманул, а кто не нужен, тот предлагает дружбу». Бывает… Народ — черствый, а город — чужой, раздавит и выбросит. Это я понимаю — и потому пришел.
— Мне не нужна ваша помощь, — сказала она гневно.
Свое горе, замысел Фаины и наглые притязания этого скуластого человека ожесточили ее. Теперь уже ничто не страшно было ей: «Котомку с нищего не снимут!»
Она отбросила одеяло, встала с постели и, не опасаясь того, что он не пропустит ее мимо себя и схватит, быстро прошла к окну. Она все еще следила за каждым его движением, готовая не подпустить к себе ни на шаг ближе, но уже чувствовала, что не боится его.
Иван Забава встал тоже и кивнул на растворенное окно:
— Если вы хотите скандала, — то пожалуйста. Обожаю всякую драку!..
Он был выше Марии на целую голову, сильнее впятеро, и дал ей понять это, выпрямившись и сделав к ней шаг. На левом глазу у него запрыгал живчик. Улыбнувшись, он поднял руки и, перебирая по пальцам, перечислял:
— Милиции не боюсь, уголрозыск любовными делами не интересуется, а начальники наши уже спят на мягких постельках — им не до этого… И потому напрасно кипятитесь… Лучше закончим миром… Вам же лучше.
С протянутой рукой он стоял перед ней и ждал, немного прищурив левый глаз.
— Идите домой… вымойте руку сперва, — сказала Мария бесстрашно. — Где вы научились такой наглости?..
Парикмахер смолчал и ни одним мускулом сухого желтого лица не выдал своего удивления, словно готов был к любой перемене.
— Душа-то у вас с червоточинкой: ни женской ласки в ней, ничего, а один только пустой крик, хотя на вас не нападают… Впрочем, каждый хромает на свою ногу и всякий кряхтя живет.
— А сколько вы платите Фаине за сводничество? — с открытой издевкой спросила она, вымещая ему за все и не опасаясь последствий.
— Не задавайте, барышня, таких вопросов, иначе получите примерно такой ответ: Фаиной пользуются бесплатно!..
Но Олейникова не отступалась, чутьем определив какую-то слабую струнку Ивана, и почувствовала наконец свою силу и перевес над ним:
— Вас давно искалечили?
— Раньше, чем вас, — мрачно ответил он и, вызывающе взглянув, засмеялся: — Спрашивайте дальше…
— Вы не стоите того, чтобы интересоваться вами даже с этой стороны… Надеюсь, вы теперь уйдете?.. Туфли опять отдайте Фаине, наденьте свои сапоги — и ступайте, откуда пришли. Напрасно трудились… Кстати, сколько времени? — спросила она, поджидая Настю.
— На моих часах… полночь… Но мы еще увидимся. — И, кажется, грозил этой новой встречей.
