Ему было восемьдесят лет, сорок он провел в сибирской тайге с теодолитом и фотокамерой. Честность не мешала ему в жизни, он всеми был любим. Никто бы не сказал, что он крестьянин по роду-племени, так интеллигентен был на вид, а по натуре своей мягок и деликатен. Его понятие о долге, его взгляды на общественную пользу были старомодны.
Почти забыл Егорка разговоры в ту зиму на родине. Но чувство дружбы? дороги? надежды быть вместе? Оно оживало постоянно в разные годы. Тысячу раз он покидал студию, звонил с вокзала Лизе, входил в дом, когда мать готовилась на будапештскую оперу, потом бежал к вечеру к Димке на улицу. Горели под крышами номерные фонари, струйками ползли из труб дымки, в белом уборе стояли тополя. С наметанной высоты открывались дворы и огороды со стогами сена. Праздником снилась предстоящая встреча, какие-то свои важные интересы были у них, впереди простиралась жизнь, богатая роскошными подарками, ради которых можно было перенести все что угодно. Он шел и передавал Димке свои мысли, он уже знал, какой им предстоит разговор и куда они пойдут на ночь, до утра. Он воровски склонился к ставне, настроил глаз в щелочку. Димка сидел в свитере прямо перед окном у стола и читал. Анастасия Степановна шила в дальней комнате.
— Не спите, Дмитрий Сергеевич? — весело сказал Егорка.
Друг услыхал, повернулся к нему, голубые глаза испуганно глядели на Егорку.
— А обещал встречать! — сказал Егорка.
Димка вскочил. Тут же стукнулась дверь в сенках, на крыльцо вылился свет, и они обнялись, бормоча какую-то ерунду, потом замолкли, привыкая к старому общению. За шесть месяцев они много понаписали высоких слов, и постепенно в воображении образ простого и понятного друга заволакивался поэтической дымкой, и когда они теперь стали рядом, живые, обыкновенные, то поначалу устыдились того пафоса, который с глазу на глаз не годится.
— А Никита? — спросил Димка в комнате. — Я вас вчера встречал.
— Занесло нас под Курганом, здрасьте, теть Насть. На-ка.
Егорка протянул Димке перевязанные тома Бунина.
— О, спасибо.
— Есенина хотел купить, денег не было. Послал Никиту мое пальто сдавать, не взяли, на обратном пути его милиция задержала, больно уж подозрительный наш друг, не краденое ли?
— А он способен украсть, он жулик известный.
— Ну, — помогал шутить Димке Егорка. — Сколько парней плачет, всех подруг увел у них. Ворюга. Вопросы есть?
— Получается у тебя, — сказал Димка. — Хорошо под дурачка работаешь. Репетируешь?
