— Да. «Чайку» поставили лучше вахтанговцев.
— Зря едешь. Не Чухлома, а Москва всему научит! Я бы тебя с балеринами познакомил. Ножки! Умереть-уснуть! В «Спящей красавице» первый лебедь твой.
Владька льстил, значит, хотел выпить.
Вошла Меланья Тихоновна, передала, что вчера звонила Лиза и просила Егорку не забыть попрощаться с нею.
— Позвонить, что ли?
— Позвонить.
— Садись, Меланья Тихоновна.
— Да мне некогда, — сказала она и присела. — Когда ты грешниц этих поснимаешь? — напала она на Владьку. — Понавесил.
— Это мои любовницы, — сказал Владька и взглянул на Мерилин Монро и Лану Тернер. — Хороший у меня вкус?
— Не знаю, какой у тебя вкус, а чего они раздетые? И не стыдно им? Вот как оно плохо-то без бога. Никого не боятся.
— Меланья Тихоновна, — сказал Егорка, — ну-ка почитай мне на прощанье.
— Чего, Егорка?
— А что Лизе читала.
— А-а, — просияла она. — Понравилось? Это мне одна монашка читала.
— Прочти, прочти.
Она перенесла стул, села возле Егорки и, подняв голову, мгновенно забыв все на свете, кротким голосом повторила слова, которые уже знал Егорка. Глаза ее поголубели.
— Прекрасно! — сказал Егорка.
— Вам обоим в монастырь надо, — засмеялся Владька.
— Неужели ты не чувствуешь?
— Я шучу.
— А ведь это правда, Егорка, ты веришь?
Ему хотелось сказать «да», лишь бы она осталась довольна. Он кивнул головой.
— Ее играть надо, — сказал Егорка. — Ее Рыжова только подымет.
— Рыжова не того плана.
— Не важно.
— Сидите, пошла я, — поднялась Меланья Тихоновна. — Ты, Егорка, ненадолго, приезжай назад.
— Если примете…
— А толковый, так примут. Недаром говорят: чему быть крючком, то заворачивается с начала. Умный будешь — не пропадешь. Приезжай, я тебе много кой-чего расскажу. Бог тебя храни.
— Спасибо, еще попрощаемся, вы не уйдете. Я уже собираюсь.
— Посижу.
— И мне пора, — сказал Владька, когда дверь закрылась. — Я благодарю вас, господин Телепнев, за то удовольствие, которое вы доставили мне шестимесячным общением. Позвольте выразить надежду, что наша встреча повторится. Ваша вылазка в народ, путешествие по градам и весям будут полезны как вам, так и нам, актерам и зрителям. Вы обогатите, господин Телепнев, наше искусство незабываемыми образами современников — и я не побоюсь этого слова — образами чудотворными, ибо вы любите и кланяетесь всем выжившим из ума старушкам, глухим, косым и горбатым. Прощайте, господин Телепнев. Я кончил.
Егорка улыбнулся.
— Напиши, — сказал Владька. — Почем лук, редиска.
