Когда Тарасий вернулся в комнату, одиннадцать пар глаз устремились на него с одним и тем же вопросом: «Ушел или остался?» Тарасий с минуту колебался: объявить правду было опасно — Маргвеладзе имел влияние на односельчан и его уход мог поколебать и других. Доведенное почти до конца дело могло сорваться в последний момент. Но сказать неправду было нельзя. Сегодня солжешь — завтра и правда в твоих устах потеряет силу. Будь что будет! — решил Тарасий.
— Ушел! — коротко отрезал он, садясь за стол. — Как предатель ушел.
Все молчали, поглядывая друг на друга. Георгий Джишкариани исподлобья косился то на одного, то на другого, словно прикидывая в уме, кто уйдет следующим, кто изменит их делу следом за Асланом Маргвеладзе. Тарасий почувствовал: необходимо прервать это разобщающее людей молчание. К счастью, Георгий Джишкариани как раз попросил слова.
— Ну… раз Аслан ушел, — осторожно начал он, — тогда у меня есть предложение. В нашей артели много неимущих крестьян, а рабочей скотины наберется всего на две или три упряжки… Давайте попросим правительство, чтобы нам разрешили принять в артель хотя бы одного кулака… А?
Хохот Кирилла Микадзе можно было услышать за рекой. Другие смеялись сдержанней.
Тарасий объяснил Джишкариани, что о приеме кулака в артель не может быть и речи.
— А сказать по правде, — заметил вдруг молчавший до сих пор Дашниани, — в Земоцихе и нет настоящих кулаков. Откуда им взяться? Мы их хорошо порастрясли. Они теперь не богаче, чем Маргвеладзе.
«Ну конечно! Устраивают тебе ужин каждый вечер — как тут не обеднеть!» — подумал Тарасий и, не глядя на Дашниани — с тобой мы еще потолкуем, братец, — сказал:
— Ну? Что ж вы молчите? Говорите, решайте, кого из кулаков нам надо принять в артель. Гигуца, ты, наверное, знаешь, с кем из них лучше иметь дело — ты ведь всю жизнь гнешь спину на кулацкой земле. А ты кого предпочитаешь, Георгий? Зареченского Варданидзе или Эремо Пиртахия, которому ты в счет процентов отдал вчера своих поросят? А ты что скажешь, Кирилл? Тебе, должно быть, милее всех Барнаба Саганелидзе, твой прежний хозяин? Выбирайте. Слово за вами.
И он засмеялся своим глухим недобрым смехом.
— Не хотим ни одного! — послышалось со всех сторон.
Георгий Джишкариани снова попросил слова.
— Горбатого только могила исправит — это, конечно, так, и я, соседи, знаю это не хуже вас, — смутившись, как всегда, заговорил он. — Но я вот как думаю: сначала заманим кулака в артель, а потом придеремся к нему и выгоним. Все имущество останется у нас. Раз кулак — наш враг, надо и поступать с ним, как с врагом.
