В дальнем конце площади, в стороне от толпы, стоят кучкой пятнадцать-двадцать человек. Они выделяются среди пестрого базарного люда городской одеждой и степенностью. Они ничего не держат в руках. Это известные во всем Хони маклеры-посредники, торгующие товаром, который нельзя вынести на рынок: домами, амбарами, виноградниками… Меки не пропустил на базаре ни одного бычка, приценивался к каждому. Кошелек его был еще очень легок, но парень так деловито расхаживал по площади, что один крестьянин всерьез затеял с ним торг. Меки, смутившись, поспешил убраться от него подальше. Увидев около каменной ограды джихаишских крестьян, торговавших рабочим скотом, он подошел и стал разглядывать быков. Один старик в войлочной шапке показался ему на вид добрее других. Меки робко заговорил с ним.
— Покупаешь? — спросил старик.
— Нет, я так…
— Так! А по базару расхаживаешь словно именитый купец! Проваливай отсюда! — закричал на него крестьянин. Меки направился к пролому в ограде, где расположилась другая группа торговцев, поднял из лужи буйволов, погладил их по хребтам, похлопал по шеям.
Долго бродил он по базарной площади, осматривал товар, приценивался. Сердце его было полно радости и надежд. Ему еще сильнее захотелось иметь свой дом — здесь, на шумном хонском базаре, он вдруг впервые по-настоящему поверил, что мечты его обязательно сбудутся. Видно, так уж устроено человеческое сердце, и не очень-то много нужно человеку, чтобы обрести силы, способные своротить гору. Не будь сердце таким — тяжко и горько жилось бы на белом свете беднякам. Далеко за полдень, вдоволь набродившись по базару, Меки тронулся в обратный путь. Он шел твердым шагом, гордо подняв голову, словно уже гнал домой пару сильных, молодых быков.
В долине маленькие пастушата снова встретили его градом насмешек и свистом. Меки насупился. Казалось, он только сейчас, первый раз в жизни, сообразил, что над ним смеются. Он остановился — и случилось небывалое: разозлившись, погнался за мальчишками.
Ой, мама! — заревел пойманный им Бичи-Бичи.
— Будешь еще называть меня Хрикуной?
— Пусти!..
— Будешь называть? — Меки дернул мальчугана за ухо. — Будешь, я спрашиваю?
Лишь после того, как Бичи-Бичи раз пять сквозь слезы повторил «Не буду!» — Меки отпустил его.
— Не бей меня, дяденька! — заискивающе сказал другой мальчик. — Я тоже не буду тебя дразнить.
Меки обрадовался: его назвали дядей!
— Не бойся, не трону, ты мальчик хороший, — улыбнулся он пастушку и погладил его по голове.
