Тарасий никогда не носил черкеску, а кинжал с таким поясом к простой рубашке не полагается. И потому полковничий подарок годами лежал на дне сундука. Каково же было удивление Минадоры, когда, собирая завтрак, она увидела в руках мужа потемневшее от долгого лежания в сундуке серебро. Старательно почистив влажной золой ножны кинжала и толстые пластины пояса, он сказал жене:
— Заверни во что-нибудь, только в чистое.
— А зачем тебе?
— Вчера Илико попросил — он на свадьбу дружкой приглашен! Хочет пофасонить! Такое дело не откажешь, — сказал Тарасий.
— Боже ж ты мой! — всплеснула руками Минадора. — Он же пить не умеет. Два рога выпьет и давай буянить. Смотри, Тарасий, он обязательно в драку полезет — отнимут у него кинжал, а потом ищи, выпрашивай свое добро.
— Не волнуйся, Минадора. Я с ним поговорю.
Один Бачуа знал, как тяжело Тарасию расставаться с этими вещами.
— Большой грех беру на свою душу, Бачуа. Деда своего крепко обижаю и жену свою обманул. А что прикажете делать? Отказаться от трактора?!
И Тарасий первым же дилижансом уехал в Кутаиси. Во вчерашней газете он прочитал объявление о том, что дирекция Кутаисского драматического театра скупает у населения старинное оружие, утварь, мебель, одежду. «Вот и хорошо», — подумал Тарасий. Ему до смерти не хотелось, чтобы семейная реликвия попала в руки какому-нибудь бывшему князьку или нэпману-обдирале. В кассе театра Тарасию отсчитали триста рублей. С частника, конечно, взял бы больше, да ну их к бесу!
Когда члены артели узнали, на какую жертву пошел Хазарадзе, Георгий Джишкариани тут же приволок в контору большой медный котел, приданое жены. А Меки молча выложил перед председателем пятьдесят рублей — все, что еще уцелело под обломками давно рухнувшей мечты.
— Ты думаешь, что у меня совести нет? — сказал Тарасий. — Не могу я принять твои деньги, ты же почти босой, пальцы из опорок торчат… И штаны как сито просвечивают. Забирай, забирай свои рублики.
— Не обижай меня, дядя Тарасий. Опорки еще починить можно, а эти деньги, все знают, я на бычков собирал. Так что все правильно.
Банковская квитанция — хрустящая бумажка со множеством штампов и печатью — переходила из рук в руки: артельщикам все как-то не верилось, что самое тяжелое осталось, слава богу, позади! За машину уплатили до копейки, и сейчас дело только за трактористом…
— Машинист со стороны нам не по карману! — сказал Ушверидзе. — Дранку паршивую не на что купить! Полкоровника еще без крыши!
