Михей
Демонов остроухий, сделал гадость — на сердце радость. Каин резко развернулся, кидая в лежащую девочку плеть воды[41]. Вот только девочки на месте уже не было. Рыжая голова металась по всему куполу, ловко уворачиваясь от печатей графа, и умудряясь при этом его дразнить. Стрелы эльфов, которые пытались попасть по ногам юркой цели, остановил щит тер Салазара. Рыжая егоза, за маневрами которой с замиранием сердца следили все пленники, наконец оказалась рядом со жнецом. Одним движением девочка выдернула из груди Курта жертвенный нож, бесстрашно полоснула себя по ладони острейшим кончиком и, прижав сочащийся кровью порез к холодному лбу мертвеца, громко крикнула:
— Восстань!
Тут ее и накрыла очередная плеть воды, повалив спеленутую девочку на труп. Девчонка сдавленно охнула, немного повозилась, пытаясь освободиться, и затихла. Граф какое-то время постоял, подозрительно наблюдая за обездвиженной девчонкой и трупом жнеца, затем погасил приготовленную убойную печать и усмехнулся.
— Ну и на что ты надеялась, мелкая дура? — глумливо произнес он. — Вот так просто, без дара, без ритуала поднять нежить? Гуля смастерить хотела? Так не получится ничего.
Похоже графа от эмоционального напряжения последних часов, что называется, прорвало. Как иначе объяснить желание мага-аристократа попререкаться с маленькой девочкой.
— Ну что ты там мычишь? — спросил Каин и движением руки освободил рот девочки от печати.
— Старый гырх[42]! — ожесточенно отплевывалась Мила. — И с чего ты решил, что у меня не получилось, извращенец магический!
Тер Салазар уже хотел что-то ответить, когда мертвый жнец вдруг шевельнул рукой. Немного. Но графу хватило. Да что там, даже у Михея волосы встали дыбом, а по спине промаршировали крупные и многочисленные мураши. Мила торжествующе захохотала. Эльфы с любопытством повернулись в сторону купола, а князь с неудовольствием открыл глаза. Жнец шевельнулся более отчетливо и у Каина сдали нервы. Выскочив из-под купола маг метнул туда что-то убойное. Все пространство под щитом заволокло мелкими, даже на вид бритвенно-острыми льдинками.
— Ветер ножей[43], - простонал рядом Радомир. — Это смерть в чистом виде, мясорубка.
Михей похолодел. Буря из льдинок, между тем, продолжала свою пляску. На последнем издыхании печать
