Тем временем между постройками промелькнули черные ломанные силуэты и на жидкий строй наемников вылетел авангард потрошителей. У двоих сразу лопнули черепа, стрелки били в глазницы с такой меткостью, что длинноухие ублюдки удавились бы от зависти. Взмахнувший молотом Лад отправил очередную тварь в короткий полет к склепу, где та, впечатавшись в стену, рассыпалась черным прахом. Еще одно плавное движение воина, и следующий потрошитель уже вколочен в невысокую траву. Буян принял своего «гостя» на встречное движение щитом. Удар вышел настолько сильным, что очередная тварь покинула поле боя, осыпавшись прахом. Следующую тварь Шут приголубил шестопером, начисто снеся черный клыкастый череп. Пока панцирники сдерживали нежить, еще четыре черепа повстречалось со стрелами. Последнюю тварь припечатал к оградке прилетевший от Лада щит, который тот, не напрягаясь, метнул с дюжины шагов.
Сказать, что Михей был удивлен — это не сказать ничего. Сам войт за свою довольно длинную жизнь с нежитью на коротких дистанциях не сталкивался. Но вот сослуживцы у него были разные. Некоторые рассказывали такие байки, что от страха волосы вставали не только на голове, но и в подмыхах. И все эти байки сходились в одном: если нежить сильная, то превосходство в численности солдат должно быть втрое. И поддержка хотя бы одного священника в обязательном порядке. В этом случае потери среди охотников на нежить можно свести, всего лишь, к четверти от первоначального состава. А тут четыре воина, без особого для себя урона, играючи разобрались с превосходящей их группой очень неслабых неживых. Вопросы к наемникам накапливались, напоминая снежный ком. Ну ничего, закончат здесь и Слав не отвертится от подробной беседы. Тем временем воины вернулись под защитную печать на вершине холма.
— Даже размяться не успели, — заявил Ждан, напарник-стрелок Слава.
— Так еще ничего и не кончилось, — отец Радомир тяжело вздохнул. — Еще даже и не началось толком.
Еще пару минут ничего не происходило, а потом из леса возле часовни показались две знакомые фигуры, одна из которых тащила третью. Когда они вошли под купол, Михей ахнул.
— Агна! А ты то что здесь делаешь?
— М-мм-м-м! — ответила на это Агна.
Молодая, красивая, только вошедшая в пору юности русая девушка была войту знакома. Простое деревенское платье на ней было подрано и измазано грязью и травой. Видимо наемники не особо с ней церемонились и, связав ей руки за спиной, волоком протащили всю дорогу. Кое-где через грязь проглядывали красно-бурые пятна, как будто запекшаяся кровь. Под правым глазом на довольно симпатичном лице наливался синевой свежий бланш. Рот закрывал тряпичный кляп, лицо неравномерно покрывала грязь, смешанная со слезами. Время от времени девушка громко хлюпала носом.
