Опять громкий смех у костра. Только Ларионов стоит особняком, осторожно разглаживая руками мокрые листки комсомольского билета…
Наконец, Рева приводит себя в порядок, и мы, отойдя в сторону, садимся на сваленное бурей дерево.
— Павел Федорович, Козеницкий остается с ранеными… Может, примешь его хозяйство? — предлагаю я.
— Начхозом быть?.. Ни! — решительно заявляет Рева. — Хозяйствовать и после войны успею… Ни, ни! — упрямо повторяет он. — Слухай, комиссар, — и Рева, волнуясь, начинает рассказывать свою биографию.
Вначале мне кажется — она ничего общего не имеет с темой нашего разговора, тем более что основное мне уже известно.
…Рос Рева с раннего детства без родителей. Стал инженером. МТС, в которой работал, держала первое место в Днепропетровской области. Перед войной — он уже депутат областного Совета трудящихся…
Капитан нервно потирает ладонью высокий лоб, потом, помолчав, продолжает, и только тут я начинаю понимать его мысль.
— Дивись, комиссар, як погано получилось. До войны вроде человек человеком. А попал на войну — и вот. Якого дурня свалял. Черт знает что… Скажи, как меня сейчас в дивизии считают? В плену? Дезертиром? Без вести пропавшим?.. Да ведь такое мне даже дети родные не простят, не то что парторганизация! Розумиешь?
Рева торопится, словно боится не успеть сказать всего, что его волнует.
— Вот и прошу зачислить меня в батальон. Только не на хозяйственную работу. На боевую. На передний край. Чтобы в боях вытрусить дурость свою. Чтобы и здесь никто не смел сказать — Павел Рева в хвосте тянется…
— Какое же назначение ты бы хотел?
— Какое?
В глазах мелькает растерянность, быть может, боязнь высказать затаенное желание и получить отказ. Но только на мгновение.
— Вот якое… Политрук Топоров ранен. На его место.
Рева встает, снимает пилотку и проводит рукой по редким белокурым волосам — так усталый человек стирает пот после тяжелой работы.
Не сразу отвечаю Реве — надо подумать, но капитан, очевидно, не в силах ждать.
— Верь, комиссар: трусом меня не увидишь… Детям моим, избирателям моим стыдно за Павла Реву не будет… Клянусь!..
— Хорошо. Передай начштаба Феденко мое распоряжение о твоем назначении. Он скажет, что делать дальше.
Рева стоит передо мной и, кажется, не верит своим ушам. Потом, быстрым движением надев пилотку, вытягивается:
— Есть передать начштаба Феденко!
Неловко повернувшись, уходит, и долго еще мелькает среди деревьев его широкоплечая высокая фигура.
Проводив Реву, разворачиваю карту и снова изучаю маршрут на Яготинскую дамбу.
