— Не надо со мной возиться, солнечный удар чушь собачья, и не такое переживала, — Хизер оглянулась по сторонам и присела не небольшую скамейку.
— Но разве хорошо, когда девушке приходится переживать ранения и выполнять не женскую работу? — Мелисса удивлённо посмотрела на неё и присела рядом.
— То есть? — Хизер повернулась к ней. — Какая не женская работа? В рейды ходят все трейсеры, работают все наравне, стреляют и дерутся тоже. Пока не кончится контракт.
— Ужасно, — Мелисса покачала головой.
— Уж лучше, чем быть слабой бабёнкой, способной только воду греть, — Хизер огрызнулась, чувствуя, как внутри всё закипает. Какая-то девка говорит, что Хизер не боец и не защитник, а всего лишь женщина.
Вопреки ожиданиям, хрупкая и милая Мелисса не расплакалась и не расстроилась. Её лицо приобрело серьёзный и даже слегка грозный вид.
— Думаешь, мы такие? — голос обрёл холодные нотки. — Мы умеем защищать себя и детей, умеем стрелять и драться, водить машину и охотиться, вот только нам не нужно всё это делать, поняла?
Хизер смотрела на неё не отрываясь, чувства злости, непонимания, стыда и в то же время обиды смешались, не давая сказать ни слова.
— Те, кто может, занимаются приборами, — продолжала Мелисса, — химией, выращиванием скота и овощей. У нас есть те, кто перенял знания от Выживших, что были учёными. Те, кто сильней — охотятся, ездят в рейды и прочее. Среди харриеров нет женщин. Зачем мы там? Мы поддерживаем уют и порядок в городе, мы растим детей, которые смогут защитить Вэйвард, защитить нас. Но если нужно, любая из нас возьмёт автомат, понимаешь?
— Нет, — Хизер покачала головой уже без злости. Она действительно не могла понять, о чём говорит Мелисса.
— Судя по твоим шрамам, ты хороший боец, сильная девушка, способная переносить лишения и боль, способная пройти сотни километров. Но становясь солдатом, ты забыла, что ты женщина, потеряла это чувство…
— Я никогда и не находила, — Хизер снова подняла на неё взгляд, — меня тренировали с восьми лет, в пятнадцать я приехала в Риверкост и стала трейсером, таким же, как и все. И я не считаю, что это делает меня ущербной, — она почти прослезилась.
— Не делает, — серьёзно ответила Мелисса, — но и нас не делает хуже то, что мы позволяем быть сильными нашим мужчинам, а себе позволяем быть не воинами, а женщинами.
Хизер опустила голову. О чём говорит Мелисса она понимала слабо. Всю жизнь она знала только одно — надо быть сильнее, надо выполнять свою работу, пока не кончится срок контракта. Она не представляла другой жизни, не знала, что бывает по-другому. Мелисса обошла скамейку и, сняв платок с её головы, принялась медленно и плавно расчёсывать волосы. Движения рук успокаивали, позволяя ненадолго отвлечься от беспокойных мыслей. Мелисса закончила и вручила ей светло-розовый свёрток.
