– Ты не в ответе за меня, Давид, – мягко произнесла она. – Я хочу прогуляться, мне это нравится. Я ходила домой сама до встречи с тобой и буду ходить сама, когда ты уйдешь.
Я проглотил рвущееся ругательство.
– Ну хоть позвони мне, когда доберешься домой, или попроси Генри. Пожалуйста, – грубовато попросил я.
– Конечно, – кивнула она.
Амелия надела пальто и вытащила волосы из-за воротника. Я наблюдал за ней с неприятным ощущением в животе. Мне не хотелось, чтобы она шла домой одна в одиннадцать часов ночи. Милли взяла трость и протянула пустую бутылку воды, явно ожидая, когда я ее заберу. Наши пальцы соприкоснулись, и мы оба подпрыгнули, будто и не прижимались друг к другу в танце целый час.
– Знаешь, Давид, ты ошибался.
– Насчет чего?
– Насчет признаков моего вранья.
– Что? – растерялся я.
– Однажды у меня был кое-кто, – тихо сказала Милли.
Я глуповато уставился на нее, но тут осознание нанесло по мне тяжелый удар. Ее признаки. Ночь, когда я поцеловал ее. Ночь, когда я спросил, девственница ли она. Милли ответила, что нет, и я обвинил ее во лжи.
Милли развернулась, попрощалась через плечо и пошла по улице, стуча тростью.
Я наблюдал за ее удаляющейся фигурой, слегка покачивающейся, словно она все еще слушала Рэя Ламонтейна. Снова выругавшись, я быстро пошел к машине. Пусть идет пешком, если хочет, – я все равно удостоверюсь, что она дойдет домой. Я следовал за ней на расстоянии, наблюдал, как Милли сворачивает за угол на свою улицу, и полз по дороге, пока она не открыла ворота. После этого я резко развернулся и помчал обратно в бар. Боже, какой же я жалкий.
Через несколько секунд Генри прислал мне сообщение о том, что Милли дома, как мы и договаривались.
Генри: Амелия дома. Она выглядит грустно. Мухаммед Али практиковал воздержание вплоть до шести недель перед своими боями.
Я одновременно выругался и рассмеялся. Похоже, меня все считали бабником.
В субботу Генри пришел в зал без Милли. Это немного меня удивило, так как раньше она всегда его сопровождала, но я тщательно проигнорировал укол разочарования в своем животе. Ее слова не выходили у меня из головы. «Однажды у меня был кое-кто». Я испугался, что у нее снова кто-то появился – кто-то из школы, в которой она работала по вторникам, или Робин снова ее с кем-то свела. Милли говорила, что ее это бесит, но всегда было место исключениям.
Может, дело было в разочаровании, или же это просто привычка, но с некоторыми женщинами-боксершами я общался немного дольше, чем необходимо, затем, бродя по залу, улыбнулся и обнял Дианну – милую рыжую девушку, с которой пару раз ходил на свидание, – и, встав в углу, наблюдал за клиентками, делающими жим от груди, как любой хороший владелец тренажерного зала. Все это время Генри испепелял меня взглядом с матов, где Кори учил его уклоняться от ударов.
