– В этом, Таг. И не оскорбляй меня предположениями, что мне нужна своего рода гарантия просто потому, что я слепая. Будь я любой другой девушкой, моя одежда уже валялась бы на полу. Это просто поцелуй, Таг. Не кровная клятва. Поцелуй.
Когда я осторожно оттолкнул Милли, чтобы ее голова поднялась с моей груди, ее лицо скривилось от обиды, а глаза с трепетом закрылись, словно в попытке сохранить то, что уже нельзя было вернуть. Но она неправильно меня поняла. Я пытался освободить место для движений, а не отстраниться от нее. Я провел пальцами по ее лицу, взял его в свои ладони и прильнул к ее губам. Милли схватила меня за запястья и тихо ахнула, прежде чем я поглотил этот звук и страх, который по-прежнему бередил мою душу.
Ее губы были мягкими и сладковатыми. В эти секунды я обращал внимание на каждую мелочь: как мой щетинистый подбородок царапал ее гладкую щеку, как наши губы трепетно прикасались друг к другу, как ее шелковистое дыхание перехватило от нетерпения, как ее локон щекотал мое лицо, когда я стал вести себя чуть напористее. А затем Милли страстно ко мне прижалась, требуя большего, и все детали размылись в пьянящем желании и понимании того, что тебя желают в ответ.
С ухнувшим в пятки желудком я опустил ладони с лица Милли к ее талии, мои руки крепко сжались вокруг ее стройного тела. Я отчаянно пытался не терять контроль и доблестно сохранять эмоциональное безразличие, но мое тело помахало белым флагом. А затем голос разума перебили чувства, и я потерял голову.
Милли не просто целовала меня, она водила и впивалась пальцами в кожу, прижимая мое лицо крепче к себе, ее губы подавили всякое сопротивление с моей стороны, пока я не стал жадно глотать воздух. Наши языки переплелись, и я оторвал Милли от пола, ее ноги повисли в воздухе. Я закинул их себе на талию в попытке быть к ней еще ближе, и она поддалась, ее колени обхватывали меня так же крепко, как я ее руками. Продолжая прижимать ее к себе, словно ребенка, которого отчаянно хотел защитить, целуя ее как женщину, которой внезапно стал одержим, я поплелся из ванной и упал на ее кровать так, словно у меня выбили почву из-под ног.
Мои руки скользнули под майку, водя по атласной коже ее живота, прежде чем задрать окровавленную ткань над ее грудью и головой. Я оторвался от Милли, чтобы отбросить одежду, попутно доставая шпильки из ее волос, и те рассыпались по ее плечам в темноте, выглядя как чернильное пятно на фоне белого одеяла. В эту секунду у меня перехватило дыхание. Мои руки замерли, сердце сбилось, тяжело ударяясь о грудь.
