Милли посмеялась, но я видел, что у нее нет настроения. Мы начали молча гулять по направлению к моей машине. Территория вокруг скинии была ухоженной и идеально подходила для прогулок, даже если Милли не могла насладиться пейзажем.
– Я не стеклянная, Давид, – тихо произнесла она.
– Знаю.
– Правда? Потому что мне кажется, будь у меня зрение, ты бы захотел видеть меня на своем бое.
– Возможно, – признал я, кивая. – Но у тебя нет зрения. А просить тебя стоять среди толпы, когда все толкаются и пихаются, слушать звуки боя и не знать, проигрываю я или выигрываю, – это кажется излишне жестоко. Я этого не хочу. Ты будешь бояться за меня, а я за тебя, и это помешает мне сосредоточиться.
– Но, Таг, так все и работает. Я забочусь о тебе, а ты – обо мне. Это и называется отношениями.
В ее голосе слышалось раздражение, и я заметил, что она называла меня Тагом только тогда, когда злилась.
– Я защищаю тебя, а ты меня. Вот как все работает. Ты защитишь меня, оставшись в безопасности на время боя, чтобы я не отвлекался. А я защищу тебя, настояв на этом.
Милли снова вздохнула и повернулась ко мне. Я ласково, подушечками пальцев, разгладил морщинки на ее лбу и между бровей, а затем потянул за края поджатых губ, чтобы она улыбнулась.
Милли схватила меня за руки и больно укусила за пальцы, выражая свое негодование.
– Бой будут показывать по ФайтНет. Фокс-спорт тоже там будут, но, скорее всего, они покажут его позже. А по ФайтНет ты сможешь наблюдать за всем в прямом эфире. Зайдешь с компьютера и будешь смотреть дома. Майки комментирует бои «Команды Тага». Он хорош, и я предупрежу его, что ты будешь смотреть, чтобы он описывал бой подробнее, чем обычно. Так ты будешь в точности знать, что происходит.
Она покачала головой, словно вовсе не оценила мою идею.
– Пожалуйста, Милли, – прошептал я.
– Я не хочу, чтобы ты был там один. Это неправильно, – возразила она.
– Все борются в одиночестве, Милли. В этом ты мне не поможешь.
– Ладно, – тоже шепотом ответила она.
– Ладно?
– Да.
Я отчаянно поцеловал ее, выражая свою признательность, и Милли ответила на поцелуй, но я чувствовал ее обиду и сомнения.
Я отвез ее домой, но не стал заходить внутрь. Милли не дулась и не пыталась все усложнить. Я весь вибрировал от накопившейся энергии, нервов и нетерпения. У меня оставалось сорок восемь часов, чтобы мысленно подготовиться к бою, мне нужна была ясная голова и чтобы ничего меня не отвлекало. Даже красавицы.
– Ты же приедешь во вторник, несмотря на позднее время? – спросила Милли, держась одной рукой за дверцу машины, а в другой зажимая трость.
